Тупо глядя на меня, Мицу удрученно кивнула головой.
— Я говорю, что нужно вести себя иначе. Отбрось ложные предрассудки. Войдем в этот дом. Может быть, вначале тебе будет немного страшно. Но ведь сказал же кто-то, что прогресс невозможен без риска.
Бедные философы! Однако нужно как-нибудь использовать знания, которые мы получаем от профессоров. В конце концов, не даром же я плачу деньги, бегая на заработки! Увы, «цитаты» из научных трудов не произвели желаемого впечатления на фабричную девчонку.
— Ну, идешь? — Я взял Мицу за руку, но она, как львенок, отпрянула назад.
— Нет, пойдемте домой, прошу вас, пойдемте.
— Домой? — закричал я. — Да что ж это такое? Сама назначила мне свидание, я пришел, а она домой. Вот тебе на… Ей дело говоришь, а она упрямится, будто ишак… Ладно. Пусть будет по-твоему. Я пошел.
И широкими шагами я стал спускаться вниз по улице. Я был вне себя оттого, что столько времени потратил попусту. И с кем? Хотя бы девчонка стоящая была. Но зол я был не только на Мицу, но и на философов и на профессоров, уроки которых оказались бесполезными.
Вдруг резкая боль пронзила мое правое плечо и спину. Кажется, начинается нервный приступ, не раз повторявшийся после полиомиелита. Когда я сильно устаю или волнуюсь, всегда возникает эта колющая боль.
Мыча от боли и чувствуя, что Мицу бежит за мной, я, не оглядываясь, продолжал идти. Она догнала меня и задыхаясь спросила:
— Вы обиделись?
— Конечно.
— И больше не придете?
— А что мне еще остается? Ты сама дала мне понять, что я тебе не нужен…
— …
— Но если тебе неприятно быть со мной, я не стану навязываться.
— Вы… я… Но мне не хочется заходить туда…
— Тогда прощай…
Мы спустились с горы. На веранде китайского ресторана двое мужчин с красными от вина лицами жадно что-то ели.
— Вы не хотите больше встречаться со мной?
— Нет.
Боль, ставшая еще острее, снова пронзила мою спину. Я невольно вскрикнул и схватился за правое плечо.
— Что с вами? — Удивленная и испуганная Мицу заглянула мне в глаза.
— Ничего. В детстве я болел полиомиелитом. Видишь, правое плечо у меня опущено. К тому же я хромаю. Поэтому и девушки меня не любят. Кому я нужен, калека? Еще ни одна меня не любила… М-м-м… И ты оказалась, как все…
— Вы хромаете?
Качающийся свет фонаря упал на лицо Мицу: она с состраданием смотрела на меня. Бедняга, она и в самом деле верит каждому моему слову.
— Да. Я хромой. Я калека. Поэтому меня не любят девушки. И поэтому ты отвернулась от меня, я знаю…
Вдруг своими маленькими ладонями она стиснула мои пальцы.
— Как мне вас жалко!
— Не стоит меня жалеть.
— Значит, вы здесь никогда раньше не бывали?
— Конечно. Кто сюда пойдет с нищим калекой? Вот и сегодня… Думал, что ты… Дурак набитый…
Я просто был зол и на самом деле ни о чем таком не думал. Но именно эти лживые слова не годящиеся даже для плохого фильма, подействовали на Мицу сильнее всего.
— Ну… если так… если так, то… то пойдемте…
Третья запись Ёсиоки Цутому
— Ну… если так… если так, то… то пойдемте…
Скрежетали поезда, по запасным путям уходящие в депо. Пьяницы, сидевшие на террасе закусочной, прищурившись, разглядывали нас.
Мицу робко ступала за мной, опустив голову, и в лице ее было что-то детское, беззащитное.
Странно, но желание у меня исчезло.
Вместо него появилась несвойственная мне жалость и что-то вроде раскаяния.
Как низко я пал! Использовать добрые чувства этого бесхитростного существа для удовлетворения своей похоти может только подонок.
— Гм… Не слишком ли поздно ты одумалась? — я продолжал разыгрывать прежнюю роль.
— Вы сердитесь? Простите меня.
— Хватит. Ты мне надоела. Я уже не хочу идти туда.
Сказав это, я быстро зашагал по узкой пешеходной дорожке в сторону вокзала. Мицу, как собачонка, поплелась за мной. Пьяный мужчина, столкнувшись с ней, громко ее обругал.
— Подождите! Я задыхаюсь.
— Что?
— Вы шагаете, как солдат.
На привокзальной площади я замедлил шаг. Мицу тяжело дышала, лицо ее посинело, на кончике носа выступил пот.
— У тебя что, сердце не в порядке?
— Нет, я всегда так потею.
— Гм…
— Простите меня. Я виновата, но я не хотела вас огорчить.
На площади было ветрено. Девушки из ночного кабачка, окончив работу, быстро, так что грязь не успевала отлипать от их туфель, бежали по склону холма вниз, к вокзалу. Если бы я понимал, почему они так спешат домой, я бы, наверно, понял и Мицу, стоящую передо мной: каждую из них дома ожидали муж, дети, любовь, тихое семейное счастье… А Мицу…