«Фармацевтическая фабрика в Кейдо? Где-то я о ней слыхал».
— Там лекарства изготовляют?
— Да, раньше изготовляли мыло, а теперь лекарства.
«Где-то я об этом слыхал. Ах да, Мицу… Кажется, там работала Мицу».
— Фабрика маленькая, но мне там было хорошо.
— Там случайно не работала Мицу… Морита Мицу?
— Работала. Кажется, она из деревни Кавакоси? Вы ее знаете, Ёсиока-сан?
— Нет, я просто так спросил. Один мой товарищ…
Я замолчал.
Она ничего не заметила, но, если бы и заметила, краску на своем лице я объяснил бы усталостью и жарой в автобусе.
Вскоре показалось голубое озеро. Красные и желтые крыши дач вокруг него утопали в зелени, а сами дачи были похожи на игрушечные домики. Оживленные девушки выпрыгнули из автобуса.
Летний сезон еще не начался, а на берегу озера уже открылись рестораны и магазины сувениров.
Семья американца, скорее всего офицера оккупационных войск, каталась по озеру на моторной лодке.
— Вот здорово! — шепнула Марико, глядя, как лодка, едва касаясь воды, летела, разрезая гладь озера на две части.
Ветер играл платком на ее голове.
— Вы любите спорт, Ёсиока-сан?
— Да.
— Какой?
— Я езжу верхом.
Не знаю, почему я так ответил. Скорее всего, из тщеславия. И вскоре поплатился за это.
— Ездите верхом?
— Иногда.
— Великолепно! Вы покажете нам класс! Где-то здесь дают лошадей.
Отказываться было поздно. За киоском с сувенирами мы увидели четырех крестьян, державших за поводья лошадей. Марико побежала туда, а я поплелся следом. «Будь что будет. Только не трусь! Ведь это не скакуны с токийского ипподрома, а всего-навсего крестьянские клячи!»
Однако я здорово опасался за свою правую руку.
Как я и предполагал, лошади были худыми, глаза их гноились, над лошадьми кружили тучи мух. Вся компания со смехом и шуточками смотрела на нас
Я должен показать себя!
Крестьянин, увидев, что я еле-еле вскарабкался на спину лошади, усмехнулся. Старая кляча беспокойно жмурилась, мотала головой и вскидывала задом, словно хотела избавиться от невесть откуда взявшегося груза.
— Наверное, в первый раз на лошади? — почтительно спросил крестьянин.
— Да вы что?!
— Ну, тогда вам не нужно помогать.
Я чуть было не выругался, да рядом стояла Марико.
Никогда не думал, что лошадь такая огромная. Мне казалось, что ногами я сжимаю необъятную бочку. Крестьянин слегка похлопал лошадь по крупу, и она чинно зашагала.
— Будь осторожен, Ёсиока-сан, смотри не упади! — крикнула Марико.
— Придумал же! — Мужчины с завистью и неодобрением смотрели на меня.
Я медленно проехал мимо них.
«Ничего страшного, — успокаивал я себя. — Такая лошадь никогда не понесет и не встанет на дыбы». Натянув узду, я обернулся назад, победно улыбаясь.
Марико, стоявшая на фоне сверкающего серебром озера, ответила мне белозубой улыбкой. Небо было голубое, июньское.
Вдруг лошадь остановилась и стала щипать траву.
Я натянул поводья и несильно шлепнул ее по боку, но лошадь не обращала на меня ни малейшего внимания и продолжала набивать утробу.
— В чем дело, Ёсиока-сан?
— Почему ты остановился? Давай показывай класс!
Все смотрели на меня, и мне стало не по себе, на лбу выступил пот. Я решительно ударил лошадь по крупу, и она, подняв голову, словно хотела сказать: «Ну что ты привязался ко мне?» — лениво побрела дальше.
Я снова обернулся назад и послал Марико победную улыбку.
Но Марико, стоявшая на фоне сверкающего серебром озера, глядела на меня несколько растерянно. Небо было голубое, июньское…
Лошадь опять остановилась. Теперь она отгоняла мух своим длинным хвостом, и те жужжали у моего потного лица.
— Почему ты не заставишь ее бегать, Ёсиока-сан?
— Э… Лошади умные. Они знают, кто на них сидит. Если новичок, так они и ухом не поведут.
«Ну погоди же, гадина, — подумал я. — Погоди, сейчас ты у меня попляшешь».
Я изо всей силы кулаком ударил лошадь по заду. Это подействовало. Лошадь выпрямилась и побежала по зелени луга.
Я снова оглянулся назад и победно улыбнулся Марико.
А Марико, стоявшая на фоне сверкающего серебром озера, удрученно смотрела на меня.
Лошадь снова остановилась. Послышалось журчание падающей на землю струи. Пять… десять, одиннадцать секунд… Мне казалось, что это никогда не кончится.
— Что за дурацкое представление?
— Смотреть тошно!
— Не хватает еще, чтобы…
Лошадь бесстыдно повернулась своим широким задом к женщинам и подняла хвост. В нос мне ударил запах свежего навоза.