Подняв облако пыли, проехал грузовик. Школьники, громко разговаривая, шли по траве.
Раньше Мицу и внимания бы не обратила на все это, но сейчас она жадно смотрела на грузовик, на пыль, на оживленные лица детей. Да, это другой мир. Здесь нет людей с перекошенными и вывороченными губами, с обезображенными лицами.
Там, где прямая дорога скрывается из глаз, там, за полями,- Токио... В Токио живет Ёсиока-сан... Ёсиока-сан...
Вдруг к ногам Мицу упал лошадиный навоз, возле головы пролетел камень.
- Что вы делаете? - возмутилась Мицу.
- Прокаженная, прокаженная! - закричали мальчишки и снова кинули в нее навозом и камнями. - Прокаженным нельзя выходить на дорогу...
***
- Морита-сан, зайди на минутку в кабинет, - раздался голос сестры Ямагата.
- Снова анализ? - спросила Мицу, которая развешивала белье.
- Нет, - у сестры Ямагата было странное выражение лица. Обычно она улыбалась, а сейчас держалась как-то напряженно. - Не расспрашивай, пожалуйста, а иди скорее. Тебя ждут.
Мицу вытерла руки и пошла следом за сестрой Ямагата. Недобрые предчувствия охватили ее, хотя серьезное лицо сестры ее не испугало. Да и чего можно испугаться в ее положении?
- Далеко, Морита-сан? - увидев Мицу, крикнул знакомый ей больной.
За две недели она познакомилась и даже подружилась со многими, и ей уже не были противны эти вывороченные губы, забинтованные головы, обезображенные лица.
- К доктору вызывают.
- Наверное, назначат уколы.
- Может быть, - ответила Мицу. Таэко раз в три дня ходила на уколы. «И до меня очередь дошла», - подумала Мицу и успокоилась.
Сестра Ямагата пригласила Мицу пройти,
Доктор сидел во вращающемся кресле и, когда Мицу вошла, повернулся к ней.
- А-а, Мицу-сан! Проходи, садись, - взглянув на Мицу сквозь стекла очков добрыми глазами, он показал на кушетку.
- Получен результат анализа, - Мицу напряглась. - Используя метод Кодда, мы хотели установить степень заболевания и наткнулись на неожиданный результат. Это не болезнь Гансена.
- Как?..
- У тебя не проказа. Мы проверяли три раза и каждый раз получали один и тот же результат. Бедняжка! Сколько тебе пришлось перестрадать за это время! - веки доктора вздрагивали. - Клиника ошиблась, и я прошу у тебя прощения... - последних слов Мицу не слыхала. Если бы сестра Ямагата не поддержала ее, она упала бы.
Доктор замолчал. Молчала и сестра Ямагата. Закрыв лицо руками, Мицу плакала, и плечи ее вздрагивали. Она всхлипывала все громче и громче.
- Поплачь, милая, поплачь... - сестра Ямагата обняла девушку.
Пятна на запястье (5)
Опираясь на плечо сестры Ямагата, Мицу вышла из кабинета. Солнечный свет полосами лежал на полу коридора.
- Можешь идти сама?
- Д-да, - неуверенно ответила Мицу.
- Тогда я тебя отпущу.
Когда сестра Ямагата отняла руки, в глазах Мицу снова потемнело. Первое потрясение прошло, и теперь неудержимый поток радости подхватил ее и понес куда-то. На мгновение ей показалось, что все происшедшее с ней минуту назад только сон, но, ощутив спиной холодную стену коридора, она поняла, что не спит, и, поняв это, не знала, что теперь делать.
Мицу в изнеможении вздохнула и, схватившись руками за голову, повернулась к сестре Ямагата.
- Морита-сан! - испуганно сказала та. - Держите себя в руках, Морита-сан.
Но Мицу не удержалась и снова дала волю слезам. Она рыдала так громко, что все, кто был в корпусе, услышали ее.
Вырвавшись из рук сестры Ямагата, она выбежала во двор. Больной на костылях, встретившийся ей, удивленно посмотрел вслед Мицу.
Какое счастье чувствовать себя здоровой! Может быть, впервые в жизни она наслаждалась тем, что в глаза ей брызжет ослепительно яркое солнце, а лицо и грудь овевает свежий утренний ветер.
Она тотчас подумала об Ёсиоке-сан.
Далеко за больничными корпусами, над лесом, плыли молочные облака. «Теперь я могу с ним встретиться».
Сестра Ямагата растерянно глядела на Мицу. До сих пор не было случая, чтобы в лепрозорий прислали здорового человека, и теперь она не знала, что сказать Мицу.
- Ты сейчас будешь собирать вещи? - спросила она нерешительно.
- Что?
- Я говорю, ты можешь упаковывать свои вещи и хоть сейчас ехать домой. Ведь ты здорова!
Мицу кивнула. Ей не терпелось как можно скорей бежать отсюда, где лица у людей обезображены и распухли, где деревья, вздрагивая по ночам, шумно стряхивают с себя росу, и не дают спать стоны тяжелобольных.
«Больше я сюда не вернусь. Ни за что не вернусь!»
Сестра Ямагата печально глядела на Мицу.
- Мне жаль расставаться с вами, - сказала Мицу, - но я сюда никогда не вернусь.
- А писать нам будешь?
- Обязательно.
- Если хочешь успеть на дневной поезд, нужно поспешить.
- Когда он отправляется?
- В два и в три часа, но автобус до Одембы ходит очень редко.
- В Токио... В Токио...
Мицу не задумывалась о том, где она будет жить и где работать; мысль, что она возвращается в Токио, где живет Ёсиока, переполняла ее.
Весть, что Мицу оказалась здоровой и скоро уезжает, быстро распространилась среди больных. Многие высыпали во двор.
Волоча ногу, пришел и дядюшка Накано.
- Морита-сан, говорят, ты от нас уезжаешь. Повезло тебе.
- Да, да, - кивнула сияющая Мицу.
- Что же ты не собираешься? Не стоит здесь задерживаться...
- Прямо не знаю, что мне делать.
- Тебе ли это говорить?! Ведьма, которой тебя пугали в детстве, и та не так страшна, как это место. - Накано посмотрел на свои искривленные пальцы и грустно улыбнулся.
Мицу было больно чувствовать на себе взгляды из окон больничных корпусов. Женщины, которые еще утром относились к ней приветливо и предупредительно, теперь смотрели на Мицу хмуро, завистливо, лишь немногие со смирением, но большинство - отчужденно. Когда Мицу повернулась к ним, женщины поспешили отойти в глубь комнат. Они, конечно, радовались счастью Мицу, но ее отъезд лишний раз напомнил им об их горе.
- Ну что ты мешкаешь? Поторапливайся! - Почувствовав настроение больных, сестра Ямагата решила поскорее увести Мицу.
Кано Таэко вышивала у окна, греясь на солнышке. Увидев вошедшую Мицу, она подняла голову.
- Я рада за тебя. Я так рада, Мицу!
Она через силу улыбнулась, но улыбка не могла скрыть обреченности, которая сквозила в каждом ее движении.
Мицу села на татами и вздохнула.
- А я не очень.
- Что ты говоришь?
- Мне кажется, я готовлюсь совершить что-то нехорошее.
- Ну что ты! - крикнула Кано Таэко. - Надо же такое придумать. Конечно, кое-кто не в силах скрыть зависти и даже враждебности к тебе, но ведь это понятно. Скорей упаковывай вещи и уезжай.
Мицу открыла дверцы стенного шкафа и вытащила свой обшарпанный чемодан.
Осталось положить старую кофту да пару белья - вот и все сборы.
- Морита-сан!
- Да?
- Я хочу тебе подарить вот это, - Кано Таэко вынула из своего ящика серебряное кольцо.
- Мне? Что вы!
- Возьми. Я должна была надеть его на концерт. А теперь оно мне не нужно. Пальцы так скрючило, что кольцо не налезет, - слабо улыбнувшись, Таэко посмотрела на свои руки.
Мицу невольно отвела глаза.
- Или ты... - Мицу поняла, что Кано Таэко хочет сказать «брезгуешь», и поэтому поторопилась перебить ее:
- Нет! Нет! Что вы! Такое прекрасное кольцо. Оно, наверно, дорого стоит.
- Тогда надевай! - и Кано Таэко положила кольцо на крышку чемодана.
Приближалось время обеда.
Скоро с поля и из мастерских вернутся больные - так было вчера и позавчера, так будет завтра и послезавтра, так будет до тех пор, пока всех их не отнесут в лес, на кладбище.
- Попрощаемся?
Девушки встали, глядя друг другу в лицо.
- Я тебя не провожаю. Ты понимаешь почему.
- Да.
Мицу остановилась на пороге и тихо сказала: