11. Дневник Кицунэ
Когда я вернулась в наш волшебный дом, Джозей сидела у низкого письменного столика и что-то писала. Ее кисть быстро двигалась по молочно-белой бумаге, переплетенной в блокнот. Когда она увидела меня, она уронила кисть, встала из-за столика и подбежала ко мне.
— Моя госпожа, вы выглядите обеспокоенной. Вы хорошо себя чувствуете?
— Да… Нет, — рассеянно ответила я. — Что ты пишешь, Джозей?
Она покраснела:
— Так, ничего особенного. Всего лишь стихотворение, и то не очень хорошее.
— Ты пишешь стихи?
— Это не важно, моя госпожа. Вы чем-то расстроены?
Я взяла ее руки в свои:
— Я ухожу, Джозей.
Она открыла рот, но долго не могла ничего сказать.
— Но вы только что вернулись! Вы не должны уходить так скоро: это слишком опасно. Вы не знаете, что вы можете найти, или…
— Джозей. — Я встала на колени и потянула ее за руки. Мы сели на голый пол. В комнате уже почти ничего не осталось: низкий столик, железный сундук и печка. — Я знаю. Но ты же пришла за мной, когда я была в лесу, даже несмотря на то, что это было опасно. Ведь так?
Она отвернулась.
— Это совсем другое, моя госпожа. Вы заблудились, и я знала, что должна вас найти.
— Нет, это то же самое. Нам нужен Кая-но Йошифуджи. — Не желая разрушать ее представления о том мире, в котором она жила, какими бы они ни были, я ничего больше не стала говорить. Я не сказала ей, что без него мы перестанем существовать. — Он мой муж. Я найду Каннон и объясню ей, почему она должна вернуть мне его.
— Я не думаю, что храм до сих пор… — Она не договорила.
— Я иду в храм в горах, — сказала я. — Снаружи.
Я отпустила ее руки и встала, отряхивая пыль с платьев. Когда магия была сильна, в моем доме не было пыли.
— Я не знаю, когда вернусь, Джозей.
— Вам понадобится еда и одежда. И башмаки, — сказала она автоматически. — Но моя госпожа… — Ее глаза наполнились слезами. — Пожалуйста, не делайте этого. Снаружи слишком много вещей, которые могут вам навредить. Там животные, вы можете поскользнуться и упасть, вас может настичь снежная буря, и вы замерзнете или…
— Я должна.
Она молча сняла с меня мои шелковые одежды и надела теплые стеганые платья и плащ. Собрала мои волосы в хвост, заткнула его за воротник, надела широкополую соломенную шляпу мне на голову и завязала ее лентами на подбородке. Это были простые одежды, не те, к которым я привыкла.
— Что будет со мной без вас? — прошептала Джозей. — Со всем этим? — Она обвела рукой комнату.
Я дотронулась до ее лица. Ее слезы были холодными, как капли дождя.
— Кто-то должен присматривать за всем этим, пока меня не будет. Пожалуйста, дождись меня. — Я боялась, что дом исчезнет, если в нем никого не будет. Но больше всего я боялась, что исчезнет Джозей. Я не могла смотреть на нее.
— Я не думаю, что смогу… — Ее губы дрожали.
— Ты должна. — Шар, который мне когда-то подарил Дедушка, был у меня в рукаве. Я вытащила его и вложила ей в руки. Он сиял, как маленькая луна.
— Но…
Я накрыла шарик ее второй рукой.
— Сохрани его для меня, пока я не вернусь, Джозей. Дождись меня. Пожалуйста.
Она помолчала.
— Я постараюсь, — наконец сказала она.
Мои щеки были мокрыми и холодными от слез, когда я надела башмаки и вышла на улицу. Джозей держалась за столб на веранде. Дом и столб были словно в тумане. По крайней мере, я надеялась, что это туман.
Было утро, когда я начала свое путешествие. Снег падал с тех пор, как я оставила Шикуджо. Маленькие снежинки жалили меня, когда попадали на кожу. Я шла по дорожке, которая вела через разрушенные ворота в горы. Она была довольно узкой, потому что по ней редко кто ходил зимой. Пятнистая собака бежала впереди, насторожив уши.
Я встретила только одного человека — крестьянина в соломенной шляпе и накидке. Он шел навстречу и вел быка на веревке, привязанной к кольцу в его носу. Я стояла и смотрела, как они приближаются. Моя собака гавкнула на них два раза, потом легла на землю. Мои ноги замерзли, поэтому я шагнула к собаке, надеясь хоть немного согреться о ее мех. Мужчина остановился в нескольких шагах от меня. Тропинка была слишком узкой: одному из нас нужно было уступить.
— Ну? — сказал крестьянин не грубо. Спина быка была покрыта снежинками, словно маленькими звездами. Пар вырывался из его ноздрей. Казалось, даже собака была напугана размерами животного, но быку не было до нас никакого дела. Он был словно Будда, возвысившийся над тщетой происходящего.
— Мне сказали, что эта тропинка ведет к храму Каннон. Вы не знаете, где он? — спросила я мужчину.