Лисы не как люди, которые подбирают слова с большей легкостью, чем скворцы. Мы ждем, пока наши мысли примут форму, только после этого говорим. На самом деле мы не пользуемся словами, но мы говорим то, что нам нужно.
— Когда мы прятались, — сказала я наконец, — он видел нас, этот человек. Он был на лошади.
— Он ничего не видел. Tcc! — сказал Дедушка. — Они слепы, как волы. И всегда такими были.
— Но он смотрел прямо на нас!
— У них есть глаза, но они понятия не имеют, как пользоваться ими. Они видят то, что происходит снаружи, сквозь то, что происходит у них внутри.
— Тогда зачем он подошел к бревнам?
— Кто знает? Может, для того, чтобы проверить их.
— Но зачем? — снова спросила я. — Он же не может съесть их!
— Кто ж знает этих людей?
— Дедушка! — вдруг сказал Брат. — Если люди увидят нас, что они с нами сделают?
— Они убьют нас, — ответил Дедушка.
— Но, — сказала я, — если они настолько слепы, мы в безопасности.
— Теперь, когда они здесь, мы никогда не будем в безопасности.
— Ну, — протянула я, — даже если они и захотят убить нас, нам есть где укрыться: наша нора, наши тайные ходы.
— Они слишком заботятся о себе, чтобы представлять опасность для нас, — сказал Брат.
— Вы, сосунки! — вспылил Дедушка. — Вы понятия не имеете, на что способны люди!
— Если тут так опасно, зачем нам здесь оставаться? — спросила Мать. — Почему бы нам не убежать в лес и не жить с тануки-барсуками, волками и другими хищниками? Мы маленькие, нам не надо много еды, может, они нас даже не заметят.
— Нет, — сказал Дедушка после недолгого молчания. — Щенки еще слишком молоды…
— Они бы уже давно ушли от нас, если бы ты не держал их, — возразила Мать.
— А ты слишком проста, — продолжал он, не обращая внимания на Мать. — А я слишком стар. К тому же ты знаешь: хищники не потерпят нас на своей территории. По крайней мере люди нас не съедят.
— Но это не единственная причина, по которой ты хочешь остаться здесь. — Мать стукнула хвостом о землю. — Ты знал этих людей и раньше. И это смущает тебя. Когда моя мать была жива, она рассказывала мне…
— Замолчи! — тявкнул на нее Дедушка. Единственный раз она сказала нечто разумное, что даже задело Дедушку. — Нечего об этом говорить.
Они обнаружили нашу нору на следующий день.
15. Дневник Шикуджо
Утки оставили после себя больше, чем мы думали. Наутро после приезда няня привела Тамадаро поприветствовать меня. Пока она рассказывала, как мальчик устроился на новом месте, он обследовал мои комнаты. За большим сундуком, который внесли раньше остальных, сын нашел комок грязи, облепленный болотной травой, а в нем — кладку невысиженных утиных яиц.
Мне стало тревожно из-за того, что для Тамадаро эта находка оказалась более захватывающей, чем все его игрушки, которые ему подарили мои родители, когда мы уезжали из столицы.
В нашем доме жили дикие звери, он весь зарос сорняками. Что еще мы здесь найдем?
16. Дневник Кая-но Йошифуджи
В мое первое утро в усадьбе светило яркое солнце, но небо было затянуто бледно-зеленой дымкой, которая постепенно рассеивалась. В один из таких просветов я увидел журавля: он легко взмахнул крыльями, взлетел с воды и сел на ветку многовекового дерева, как цветок, вернувшийся на свое место.
Хито принес завтрак: пропитанный уксусом рис с форелью, сервированный на красном лакированном подносе. Я ел и автоматически отвечал, даже не задумываясь над ответами, о том, что надо сделать, чтобы привести дом и сад в надлежащий вид. Перестроить забор? Построить новые ворота? Покрыть крышу черепицей? Вычистить конюшни? Углубить ирригационные системы для сада? Да. Да. Да. Если уж мы собираемся здесь жить.
Слуги все еще заняты уборкой. Я мог бы приказать им перестать это делать, перестать шуметь и оставить меня и мою паутину в покое. Но, возможно, осознание того, что я имел над ними власть, заставляло меня этого не делать. Поэтому я пошел прогуляться.
Никто точно не знает, где начинался и кончался сад, какая часть его создана людьми, какая — природой. Когда я в первый раз привез сюда Шикуджо, то был уверен, что единственное, к чему приложили руку садовники, — горшечные деревья и кусты. Что они выложили дворик гравием, подмели мостики и посыпали песком дорожки в саду. Все остальное — растения, камни, ручьи — выглядело диким, будто их не касалась рука человека.