Я видела свадьбу такой, какой видел ее мой муж: мы в ярких платьях и священнослужитель, простирающий к нам свои длинные руки, моя семья, наблюдающая за обрядом, мой Брат, рассеянно мнущий астру в руках. Но когда я заплакала, свадьба поплыла цветными пятнами красок над реальностью: четыре лисы и сумасшедший мужчина, прижавшиеся к земле, в грязи, пыли и темноте.
Я любила Йошифуджи: разве я не хотела лучшего для него? Могло это быть лучше его красивого дома и прекрасной жены, ожидающей в комнатах?
Нет. Я не думала о том, что было для него лучше. Я хотела его и получила. В конце концов, я была просто лисой.
12. Дневник Кая-но Йошифуджи
Теперь она принадлежит мне: мы поженились. Или я принадлежу ей.
Свадьба напомнила мне о свадьбе с Шикуджо. Только на подготовку к этой свадьбе ушло больше времени, все остальное было точно таким же: такие же рисовые пирожки и вино; званый обед; чувство новизны, чего-то только начинающегося; мое восхищение от открытия ее мыслей, ее прекрасного тела. Я вспоминаю нашу первую ночь с Шикуджо, но воспоминания какие-то тусклые и неясные, будто сон — как дыра на том месте, где раньше был зуб. Странно, но я ничего не чувствую.
Я знаю (смутно припоминаю, словно я об этом где-то давно читал), что в моей жизни было что-то не так, я как-то неправильно перешел от брака с Шикуджо к браку с моей новой золотоглазой женой. Я знаю, что сначала должен был быть развод, горе, должно было пройти какое-то время, прежде чем я смог бы жениться снова. Но ничего такого не было. И это почему-то не волнует меня.
А почему это должно иметь для меня какое-то значение? Я сижу на превосходной толстой соломенной циновке и смотрю на удивительной красоты сад. Мои чернила бархатистого черного цвета, как перо ворона; бумага блестит, как первый снег. Скоро я положу кисть на столик и пойду к моей жене, а она будет ждать меня, теплая и ласковая, одетая в темно-красное платье с зелеными полосками, ее ароматные волосы ниспадают к ее ногам, как моток шелковых нитей.
Ничто так не сохраняется в памяти, как восторг от предвкушения того, что только должно случиться.
13. Дневник Шикуджо
Лаковое дерево уруши только недавно было ярко-зеленое; теперь оно стало такого же насыщенного красного цвета, как платья моего мужа. Я мечтаю о том, чтобы перенести этот удивительный цвет на шелк, но это очень дорого, и я еще не освоила методику. Те шелка, из которых я сделала ему платья, когда он уезжал в храм Каннон, были не моими — принцесса прислала мне их в подарок из столицы.
Деревья кацура более нежного цвета — золотистого, смягченного зелеными прожилками. Березы, клены и башо стоят желтые. Узкие листья бамбука тоже стали золотистого оттенка…
Зачем я все это пишу? Все меняется у меня на глазах. Как будто весь мир вдруг решил поменять свой цвет. Осенью все такое непостоянное — как любовь или туман. Возможно, описывая деревья, я пытаюсь остановить эту перемену.
Мне было скучно, одиноко и страшно в деревне. Так же скучно, одиноко и страшно мне в городе. Единственное, что изменилось, — это то, чего я боюсь. Возможно, дело было не в дикой природе.
Я не хочу об этом думать. Я достала лист бледно-серой бумаги и написала стихотворение принцессе, которой когда-то прислуживала. Я обернула бумагу вокруг своей любимой кисти для письма и перевязала ее переливающейся газовой ленточкой.
Я вернулась из деревни.
14. Дневник Кицунэ
Мне нравилось быть замужем.
Он лежал рядом со мной, его голова была у меня на коленях. По другую сторону экрана сидела Джозей и читала нам вслух истории из жизни Будды, но я не слушала ее (Будда, или будды, казались мне очень сложными, когда я долго о них думала, у меня начинала болеть голова). Вместо этого я играла с круглым веером, который нашла под одеждами на дне сундука, с нарисованными на нем странными животными с узкими мордами и одетыми в наряды придворных.
Веер показался мне знакомым, но я никак не могла вспомнить, откуда он у меня, пока не раскрыла его и не заметила надпись.
Он взял меня за запястье, когда я хотела сложить веер:
— Я хочу прочитать надпись!