30. Дневник Шикуджо
Большая часть ее служанок ушла в комнаты, чтобы флиртовать с мужчинами (или иногда с другими женщинами) или просто спать — в зависимости от их наклонностей. Я встала, чтобы уйти вместе с ними, но принцесса жестом приказала мне остаться. Некоторые служанки, оставшиеся с нами, уже дремали. Я помогла принцессе снять ее платья и уложила ее в кровать. Она вытянулась на мягком матрасе, устало вздохнула и согнула ноги.
— Так лучше, — сказала она. — Намного лучше. Я уже слишком стара для того, чтобы стоять на холоде и не чувствовать его.
— Я понимаю, — кивнула я, думая о своих болях.
— Не думаю, что ты можешь это понять. По крайней мере, не сейчас, — сказала она мягко. — Но это придет, и очень скоро. — Она снова вздохнула. — Так расскажи мне, как ты жила все эти годы?
Я заколебалась, и она поняла больше, чем я хотела.
— Я знаю о том, что твоему мужу не повезло на последних назначениях, — продолжила она с добротой. — Мне очень жаль, но иногда такое происходит. А потом он потащил тебя с собой в деревню, чтобы ты сидела там и злилась на весь свет вместе с ним. Я обрадовалась, когда узнала, что ты вернулась. Я беспокоилась о тебе.
— Все было не совсем так, — прошептала я, понимая, что, возможно, все было именно так, как она сказала.
— Именно так, — возразила она. — Но тебе хотелось бы, чтобы все было по-другому, разве нет? Есть две вещи, которые тяжело изменить — как наступление половодья весной —
Она увидела мое смущение и засмеялась.
— Я могу говорить все это. Мне позволено. Итак, расскажи мне. Есть еще что-то, что делает тебя несчастной. И это не неудача с назначениями.
— Я не думала, что выгляжу несчастной.
Она фыркнула:
— Конечно, выглядишь.
— У меня все в порядке. Правда, все хорошо, — сказала я.
— Нет, ты лжешь мне.
— Конечно, нет! — воскликнула я.
— Конечно, да, — спокойно возразила она. — Это очевидно. Ты несчастна в браке, ты запуталась и сбежала к себе домой, в безопасность знакомых мест.
— Нет. — У меня закололо сердце. Я почувствовала слабость и головокружение. — Пожалуйста… — начала я.
Принцесса посмотрела на меня с беспокойством:
— Тебе нехорошо? Прости меня, девочка: я говорила тебе правду, не подумав о том, что ты можешь быть к ней не готова.
— Нет, все в порядке, — сказала я и резко встала. — У меня просто заболела голова. Пожалуйста, простите меня, но я должна идти.
А потом я потеряла сознание.
Я пришла в себя. Комната, в которой я лежала, была мне незнакома. Онага молча сидела рядом со мной. Ее лицо было едва видно в тусклом свете, который отбрасывали красные угольки в печке. Я вспомнила, где я находилась и как я опозорилась, сначала попытавшись покинуть принцессу без ее разрешения, а потом — когда упала в обморок.
Возможно, я застонала, потому что Онага привстала, отодвинула ширму и что-то сказала кому-то, кто был с другой стороны. Потом она склонилась надо мной и аккуратно положила свою ласковую, прохладную, как колодезная вода, руку на мой лоб.
— Моя госпожа, — прошептала она, — вы очнулись?
— Да, — ответила я: она все равно уже знала, зачем было притворяться? Слезы текли у меня из глаз.
— Мы в комнате, где живут служанки принцессы. Принцесса сказала, чтобы вас принесли сюда, и настояла на том, чтобы послали за лекарем.
После ее слов я заплакала сильнее.
— Пожалуйста, госпожа. — В красном свете догорающих углей я увидела, как по ее щеке медленно скатилась слеза. — Она уже простила вас за то, что вы упали в обморок. Не будьте так строги к себе.
— Нет, — сказала я, потому что только я одна знала, что чувствовала.
Я не испытывала этого уже много лет, и вдруг это чувство появилось — в самый неподходящий момент. Оно было направлено против моей принцессы, которая задавала мне вопросы и назвала меня лгуньей только из-за своей любви ко мне. Это чувство было яростью.
Принцесса не позволила мне уехать даже после этого. Она заставила замолчать всех, кто говорил, что оставлять больную женщину при дворе к несчастью.
— Она не больна, — сказала она однажды. — Она запуталась в жизни, и ей очень грустно. Если бы этого было достаточно для того, чтобы высылать из дворца, здесь остались бы лишь пауки и мыши.
31. Дневник Кицунэ
Я была на пятом месяце беременности, когда у нас состоялась иватаоби-церемония: Йошифуджи подарил мне материнский пояс с особыми пожеланиями. Как и на свадьбе, на этой церемонии не было никого, кроме нас, лис, и Йошифуджи, но все же ритуал был необходим для него: каждый мужчина должен быть уверен, что сделал все, чтобы мать его будущего ребенка была здорова.