— Значит, ты тоже неидеальна, — сказала принцесса, и я вскрикнула от неожиданности.
— Да, вряд ли я идеальна, — я рассмеялась.
— Но ты кажешься такой многим людям. Твой муж знает об этом?
— Как он может не знать? — сказала я. Но, оглядываясь назад, я засомневалась. Был бы наш брак лучше, если бы я была с ним более честной, менее учтивой. Я не знаю. Я знаю лишь то, что мне было бы лучше.
Мы также говорили о разводе. Это будет несложно сделать. Формально развестись всегда можно. Особенно когда муж себя так странно ведет, как мой. Теперь мысль о разводе больше не пугает меня. Возможно, так будет лучше для моего сына. К тому же влияние моего отца при дворе будет полезнее для сына, чем влияние моего мужа.
Но развод оставит многое недосказанным, незаконченным. Я не могу сделать это прямо сейчас.
Но я также не могу вернуться к мужу в тот дом. Я до сих пор мучаюсь: может, я все же неправильно поступила, уехав. Хотя я знаю, что его сумасшествие погубило бы нас всех. Если бы ты просто поговорил со мной, мой господин… или я с тобой. С каких пор с тобой стало трудно разговаривать?
В конце концов, мне все же пришлось вернуться в дом к отцу: у меня начались месячные, и я больше не могла быть во дворце, пока снова не стану чистой.
35. Дневник Кицунэ
Я отправила послание Дедушке, в котором просила его навестить меня.
Мать была со мной. Это было довольно необычно: она всегда предпочитала облик лисы и леса за домом Йошифуджи нашему обществу, поэтому мы редко ее видели. Казалось, ей становилось все более и более некомфортно в мире, который мы создали. Сейчас она была в облике женщины, но ее платья были грязными, покрытыми паутиной. Она молчала. В одной руке она держала обглоданную кость, будто это была флейта. Я старалась не замечать отсутствия звуков, когда она наклонялась к ней.
— Внучка, я ненадолго. Зачем ты меня вызывала? — Дедушка подошел к нам и сел рядом.
— Мне приснился сон, ужасный сон, — меня трясло от одного лишь воспоминания об этом сне. — О лисицах Инари. Они говорили мне страшные вещи. Зачем они пришли ко мне?
— Что я могу знать о снах? — спросил он.
— Это было какое-то послание? Оно что-то значило?
— Все сны что-то значат. — Это был голос Матери. Дедушка презрительно фыркнул, а она отложила свою кость (или флейту) в сторону и повернулась ко мне. — Иногда они значат то, что у кролика, которого ты съела, была странная трава в желудке. Иногда они значат, что ты беременна, а детеныши внутри тебя рассказывают друг другу истории. Иногда они значат, что ты чего-то боишься, и это что-то приходит к тебе по ночам, когда ты не можешь от него убежать. Но иногда это что-то большее.
— Но что? — спросила я. — Я должна знать!
— Спроси у толкователя снов в лесу, — сказала Мать. — Он очень мудрый человек.
— Какой толкователь снов?
— Люди часто к нему приходят, — сказала она, — когда сны начинают их беспокоить. Он, конечно, сумасшедший, но так и должно быть. Иначе трудно понять чужие сны — это не лучший предмет для разбора. — Мать неожиданно обернулась лисой.
— Мама! — крикнула я. — Дедушка! Она все испортит, если не прекратит так делать!
Мать так же быстро обернулась человеком. Ее платья стали чистыми, с вышитыми узорами в виде паутинок, но покрашены они были пятнами — казалось, будто к платью прилипла грязь.
— Она не может просто так делать это, — сказала я Дедушке дрожащим голосом. — Это слишком опасно.
— Ты пыталась остановить ее, ведь так?
— Да.
— А она не поддается. И что?
— Что? — спросила я.
— А то, что мы должны постараться приспособить ее к нашей жизни и верить слепоте Йошифуджи.
— Она говорит правду о толкователе снов? — спросила я.
— Возможно. Иногда мне кажется, что она знает о людях больше, чем все мы, вместе взятые.
— Нет, — сказала я.
— Сумасшествие свойственно только людям. Это их особенность, Внучка.
Мать не сказала ни слова, занятая облизыванием рук.
36. Дневник Шикуджо
Дурное предзнаменование. Можно ли его избежать?
Мне было очень трудно. Я прожила в столице больше месяца, но никак не могла перестать думать о своем доме, о муже. Погода была жаркая, словно ненадолго вернулось лето — так иногда бывает осенью. В воздухе стоял удушающе-сладкий запах какого-то осеннего цветка. От него у меня постоянно болела голова. По мне как будто что-то ползало: меня мучил зуд и постоянное беспокойство. После последней беседы с принцессой я чувствовала себя дикой и безрассудной, я была готова на любой, даже самый странный поступок.