Но потом я пришел в дом моей милой жены. Он действительно похож на те прелестные домики из женских сказок. Он идеален, он — желание любого мужчины.
Я даже не думал, что такое может быть на самом деле.
39. Дневник Шикуджо
Я получила послание из провинции Хида через день после того, как обнаружила мертвую рыбу. После этого я ожидала подобного послания, но все же было нелегко увидеть его. Обыкновенная белая бумага, свернутая в трубочку, на которой были кривые иероглифы:
В большой спешке этот человек прибыл из имения в долине Тами и теперь просит встречи с женой Кая-но Йошифуджи.
Онага приняла его немедленно. Быстрые шаги, шелест платья об пол, когда он опускается на колени по другую сторону ширмы.
— Ну? — говорит Онага (конечно же, я молчу — я не могу разговаривать со слугой). — Моя госпожа нездорова и не хочет, чтобы ее беспокоили. Я всего лишь ее служанка, но ты можешь передать мне свое послание. Я ей доложу о твоем визите.
Это все условность: он знает, что я слушаю, так же, как я знаю, что он знает.
— Мне очень жаль, что она нездорова, — начинает он.
— Рассказывай же, — перебивает его Онага. — Что случилось в имении?
Я вижу его расплывчатую фигуру через полупрозрачный шелк ширмы. Он беспомощно развел руками:
— Меня зовут Табибито. Главный слуга моего хозяина Кая-но Йошифуджи Хито послал меня к вам. Я уехал из имения пятнадцать дней назад, я добирался в ужасной спешке. Когда я уезжал, мой господин, муж твоей госпожи, не появлялся в имении десять дней.
— А! — Онага мрачно улыбнулась мне. — Хорошо, что я не потревожила госпожу. Зачем тебе понадобилось тратить драгоценное время моей госпожи? Он просто отправился в очередное паломничество.
— Нет, — возразил мужчина. — Мой господин доверяет Хито, и он не говорил ему ничего о паломничестве.
— Ну, тогда, — сказала она не без удовольствия, — он нашел себе любовницу из крестьянок по соседству.
— Мой господин достойный человек, он занимает слишком высокое положение, чтобы оставаться с такой женщиной больше одной ночи. Им просто не о чем было бы говорить — в этом не может быть сомнений.
— Так, может быть, они не разговаривали?
— Он даже ничего не взял с собой из своих вещей. Только расческу.
— Может, он ушел в монастырь? — спросила Онага.
— Он бы предупредил нас о том, что оставляет этот суетный мир ради жизни с благословенными. Мы очень беспокоимся о нем. Возможно, что-то случилось…
— Или он уже вернулся и жалеет, что ему пришлось оставить свою любовницу низкого происхождения.
— Или нет, — сказал он колко. — Может быть, он уже мертв и его съели волки.
— Ты думаешь, что присутствие моей госпожи как-то поможет? В любой из этих двух ситуаций?
— Возможно, он был немного расстроен ее стремительным отъездом. Может быть, узнав о том, что она приехала, он вернется, если он находится в уединении неподалеку в каком-нибудь монастыре. Если его уже нет в живых, Кая-но Тамадаро его сын. Он должен вернуться, чтобы исполнить церемонии, которые позволили бы душе моего господина успокоиться перед тем, как переродиться.
— Я передам ей твои слова, — сказала Онага. Слуга, не говоря ни слова, поднялся и ушел.
— Моя госпожа? — Онага опускается на колени возле меня. В чашке какое-то лекарство. Я чувствую запах женьшеня и можжевельника.
— Как он мог исчезнуть? — шепчу я, имея в виду: «Как он мог быть таким неосмотрительным?» И меня приводит в ярость одна лишь мысль о том, что он, возможно, не пропал и не умер, а лишь пугает нас всех, пугает меня из-за своего эгоизма и вечной жалости к себе.
Онага молчит даже тогда, когда я начинаю плакать. Мертвая рыба была дурным предзнаменованием, которого я так боялась.