ОЛЬГА. Я буду кричать!
ЛУКОЯРОВ. Кричать от радости? Я согласен! Посмотри на меня. Я крепкий и страшный, как цепной кобель! Ты с ума сходишь, ты хочешь попробовать!
ОЛЬГА. Я воспитана в интеллигентной семье и привыкла к другому обхождению! Не надейтесь на взаимность, если будете такие грубости мне говорить.
ЛУКОЯРОВ. Кто жрет всю жизнь сладкое, тот хочет горького! Ты хочешь горького, острого! Хочешь, хочешь! Не надо слов, телочка моя, какая грудь, какие ноги!
ОЛЬГА. Мне нравятся твои слова, но я из последних сил сопротивляюсь им. Я хочу подумать.
ЛУКОЯРОВ. Нет! Женщинам нельзя давать думать! Если женщина начинает думать, она перестает быть женщиной!
ОЛЬГА. В твоей грубости есть привлекательность. Но я люблю совсем других мужчин.
ЛУКОЯРОВ. Ты не пробовала таких, как я!
ОЛЬГА. Я не хочу!
ЛУКОЯРОВ. Правильно! Ты должна говорить себе, что не хочешь. Ты должна верить, что ты тут не при чем! Считай, что тебя изнасиловали. Закрой глаза и ляжь на постель! Ну!
ОЛЬГА. Я не собака, чтобы кричать на меня!
ЛУКОЯРОВ. Лежать! Лежать - и ждать подачки! Ты еще упрашивать будешь, скулить! Ты будешь ноги мне облизывать и ждать меня у порога! Закрой глаза! Ляжь! (Гачину и Цаплину.) И она закрыла глаза и легла.
Ольга закрывает глаза и ложится.
ЦАПЛИН. Не верю.
ГАЧИН. Да... Сомнительно что-то. С другой стороны, чего только не бывает!
ЦАПЛИН. Не бывает, вот именно!
ЛУКОЯРОВ. Я могу и не рассказывать.
ЦАПЛИН. Никто и не просит. Короче, ты ее это самое - и все, ладно, я поверил. И хватит!
ЛУКОЯРОВ. Главное, я чувствую, она лежит - а сама меня презирает. То есть хочет, но самой, гадине, противно, что она меня хочет. У баб это бывает, я знаю! Ладно, думаю, подожди. А она вдруг смотрит на часы и говорит:
ОЛЬГА. Ладно, у вас двенадцать минут. Мне некогда.
ЦАПЛИН. Какие часы? Где часы, если она голая? Хватит врать!
ЛУКОЯРОВ. Часы - на стене. Большие старинные часы. Можешь пойти и проверить. Короче, я ложусь к ней - аккуратно, тихо. И начинаю ее обрабатывать. (Стоит у постели, задрав голову, Ольгу не видит.) Сиськи ей мну, живот тискаю, уши тру, в общем, проверяю, где у нее откликается. А у нее - везде! То есть тронешь - и все у нее волнами идет, он аж извивается вся! Ладно, думаю, сейчас посмотрим дальше. Мну ее вовсю уже, она вся мокрая уже, за уши меня хватает, к себе тянет, целует так, что чуть губу мне чуть не раскровила. И тут я встаю и говорю: пардон, мадам, время вышло, двенадцать минут кончилось!
ОЛЬГА. Не уходи, Дима, не уходи! Иди ко мне! Иди ко мне!
ЛУКОЯРОВ. Очень приятно. Имя вспомнила. Сколько у меня время, говоришь?
ОЛЬГА. Сколько скажешь! Час, сутки, вечность, иди ко мне, я умираю, что ты со мной делаешь!
ЛУКОЯРОВ. Ты - тварь, ты сволочь и дрянь. Повтори.
ОЛЬГА. Я тварь, я сволочь и дрянь, иди ко мне.
ЛУКОЯРОВ. Ты готова целовать мне ноги!
ОЛЬГА. Я готова целовать тебе ноги!
ЛУКОЯРОВ. Ты готова скулить и лежать у порога.
ОЛЬГА. Скулить! Лежать у порога! Иди ко мне!
Пауза.
ЦАПЛИН. Ну?
ЛУКОЯРОВ. Слишком баба аппетитная. По-хорошему надо бы уйти. Перетерпеть до другого раза. Тогда бы она до самой смерти моя была. Не выдержал. Ну, в общем, лег на нее...
ГАЧИН. Подробностей не надо. У нас богатая фантазия. На самом деле, полагаю, все было несколько иначе. Но финал мог быть и такой. Допускаю. Все допускаю.
ЦАПЛИН. Не верю! Не верю, все он врет!
ЛУКОЯРОВ. Можешь спросить у нее. Спроси.
ЦАПЛИН. Ты... Да врет он, Саша, он издевается над нами! Чтобы она такое хамло полюбила?
ЛУКОЯРОВ. А кто говорит - полюбила? Эти сучки никого не любят, особенно такие. Я-то знаю. Главное, только что умирала, а потом встает - как ни в чем.
ОЛЬГА (поднимается). Надеюсь, вы не примете это как нечто серьезное. Если вы скажете об этом, вас убьют. И очень вас прошу без моего разрешения больше ко мне не входить. Хотя, может быть, завтра я разрешу вам. Но - не обещаю. (Уходит.)
ЛУКОЯРОВ. Это уж такой характер стервозный - сама под тебя ляжет и сама гордый вид сделает, будто ты ее упрашивал.
ЦАПЛИН. А я все равно не верю.
ЛУКОЯРОВ. Да? А где я был целый час? Лестница наверх - одна. Я не спускался, я там был. А о чем со мной можно говорить целый час? А?
ЦАПЛИН. С тобой и минуту не о чем говорить! (Гачину.) А ты! Объясни мне, почему ты готов поверить в любую гадость? Почему ты так... Раньше ты был другой.!
ГАЧИН. Я и сейчас другой. Я всегда другой.