- Есть! - радостно вскричал реаниматолог, глядя на экран электрокардиографа, по которому зазмеились зубцы.
- Как давление? - спросил Валерий Петрович.
- Уже более-менее приличное.
- Заканчивайте сами, ребята, - велел профессор своим ассистентам, и только тут Женя понял, как отец волновался, хотя и выглядел самым спокойным в хирургической бригаде.
Валерий Петрович наклонился к одной из операционных медсестер, та все поняла без слов и, взяв корнцангом стерильную салфетку, промокнула взмокший лоб хирурга. Поглядев на экраны мониторов, он удостоверился, что теперь сердечно-сосудистые показатели пациентки не вызывают опасений, подошел к изголовью стола, некоторое время смотрел на голубовато-белое лицо Аллы, потом тихо произнес:
- Что ж ты так пугаешь нас, Аллочка! Разве такая молодая и красивая женщина имеет право нас покинуть?!
Через десять минут операция закончилась, а Женя все еще не мог прийти в себя. Аллу переложили на каталку и повезли в реанимацию, а он стоял, глядя ей вслед.
- Все обошлось, Жека, - сказал Олег, положив руку ему на плечо. И прибавил: - На этот раз обошлось.
Оба понимали - Алле может понадобиться еще не одна операция, следовательно, опять наркоз, огромная нагрузка на сосуды для человека, перенесшего уже шесть длительных наркозов.
Наконец Женя встряхнулся и подошел к отцу.
- Спасибо, батя. Ты классный хирург, я горжусь тобой.
Валерий Петрович посмотрел на сына, и его глаза были грустными.
- Потом потребуется лучевая и химиотерапия.
Жека и сам это понимал - при органосохраняющей операции лучевая и химиотерапия необходимы в качестве профилактики рецидива злокачественного новообразования.
- Нет, батя, - решительно заявил он. - Тогда Алла точно будет знать, что опухоль злокачественная. К тому же, она хочет ребенка, так что подавлять функцию яичников нельзя.
- Вообще-то положено спрашивать согласия пациентки... - напомнил отец.
- Я и так знаю, что ответила бы Алла. Она же сказала тебе перед операцией - если нельзя удалить лишь опухоль, оставить все как есть. Не сомневаюсь, что Алла бы рискнула и отказалась от лучевой и химиотерапии. Но лучше, если она будет верить, что опухоль была доброкачественной.
- Что ж, дадим ей шанс, - согласился Валерий Петрович. - Природа нередко творит чудеса, а когда человек верит в благополучный финал, - тем более есть надежда.
Через час Алла проснулась и прохрипела: “Лучше бы я застрелилась. Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?” Страдая от боли, тошноты и общего омерзительного самочувствия, она материла и Жеку, и всех хирургов на свете, а он, глядя на любимую женщину, улыбался и думал: “Пусть ругается, главное, что самое страшное позади”.
Женя был уверен, что поседел за эти два с половиной часа, пока шла операция, но оказалось, что цвет его волос ничуть не изменился.
А на следующий день, войдя в отделение, Жека увидел в коридоре Аллу. Она медленно шла, опираясь на руку Валерия Петровича, и весело хохотала над его остротами.
Через две недели ее выписали. И вот сейчас любимая женщина прекрасно себя чувствует, шутит и смеется вместе с подругами.
Ну как тут не отметить, насколько переменчивая штука жизнь?!
Ирина уже притомилась от откровений малоприятной собеседницы и поднялась с места:
- Извини, Виола, мне нужно в дамскую комнату.
- Я с тобой! - увязалась та.
Выйдя из кабинки, Ирина наскоро сполоснула руки, не стала пользоваться сушилкой и быстро вернулась в зал, надеясь, что Виола встретит еще кого-нибудь, кто согласится слушать ее сплетни.
Попросив сидящего напротив мужчину наполнить ее бокал, она встала, дождалась, пока смолкнет гул, и произнесла двусмысленный тост:
- Великий Гете говорил: “По выбранной мужчиною невесте легко судить, каков он и знает ли себе цену”. Так выпьем же за прекрасный выбор жениха, знающего себе цену!
Многие мужчины поняли ее буквально и одобрительно загалдели. Но некоторые гости уловили подтекст, который Ирина вложила в свой тост. Не дожидаясь, пока присутствующие выпьют, встал один из студентов и произнес, играя голосом:
- Алаверды. Женился старый холостяк на девушке, а в первую брачную ночь спрашивает: “Деточка, у тебя мальчики были?” Она: “Нет”. “А мама тебе что-нибудь рассказывала, как это делается?” “Нет”. “Вот беда, и я все позабыл...” Так выпьем же за средство от склероза!
Новобрачная пошла красными пятнами, жених тоже напрягся, но тут поднялся еще один мужчина:
- Немецкий мыслитель и поэт Генрих Гейне сказал очень умную вещь: “Врагов нужно прощать, но только после того, как их повесят”. - В зале сгустилась тишина, гости переводили растерянный взгляд с жениха на второго алавердующего, а последний, подержав драматическую паузу, завершил: - Давайте выпьем за нас, веселых и умеющих прощать.
Ирина расценила его слова почти как угрозу, но гости решили, что это всего лишь искусство произносить витиеватые тосты, и сразу расслабились.
- Всякий дракон порождает святого Георгия и гибнет от его руки, - тихо промолвил светловолосый парень, сидящий наискосок от Ирины.
Евгений Сергеевич и на этот раз продемонстрировал безупречный вкус и интуицию и оделся в том же стиле, что и спутница. Будь он в обычном деловом костюме, Лариса в своем вечернем платье чувствовала бы себя неловко, будто намекая своим нарядом на непременный выход в свет, а они заранее не договаривались, куда поедут. Оденься она простенько, а кавалер - в дорогой костюм, - тоже был бы явный диссонанс. Но Евгений Сергеевич, как и в первую встречу, вмастил, как говорят в преферансе, а Лариса Ивлева, как и ее подруга Алла, была преферансисткой со стажем. Говорят, преф не женское дело, но Лара с Аллой женщины неординарные.
Час назад у Ларисы мелькнула мысль облачиться в наряд, предполагающий интимное свидание, и тем самым осуществить легкую провокацию - как отреагирует ее спутник? Пока до постельных отношений еще далеко, и оба это понимают, сознавая и то, что рано или поздно до этого, скорее всего, дойдет. И как повел бы себя Евгений Сергеевич, увидев ее легкомысленно одетой?
Ларисе всегда нравились предварительные игры, когда оба, образно говоря, танцуют друг перед другом эротический танец в словесно-эмоциональном исполнении, плетя кружева легких полунамеков, комплиментов с эротической подоплекой, многозначительных взглядов, нечаянных прикосновений. Интимное общение на расстоянии для нее гораздо привлекательнее, чем закономерная кульминация.
В этом отношении Евгений Сергеевич Ростоцкий - оптимальная кандидатура. Ему чуть за сорок, давно разведен, но он не из тех, кто волочится за каждой попавшей в поле зрения красивой женщиной, как некоторые вольные казаки, не пропускающие ни одной юбки. Лара интуитивно чувствовала, что у него свои критерии выбора: наверное, женщина должна его чем-то поразить, чтобы он ею заинтересовался, и в день их знакомства она интуитивно выбрала самую верную тактику.
- Куда пожелаете, Лариса Николаевна? - спросил спутник.
- В любое место, куда вы меня пригласите.
Она одарила его улыбкой с особым значением, подразумевающей: “С вами - хоть на край света!”
- Можем поужинать в том же ресторане, который мы посетили полтора года назад.
- Предпочитаю что-нибудь новенькое.
Евгений Сергеевич рассмеялся, поняв подтекст.
- Сегодня свадьба моего делового партнера Бориса Заграйского. Но если вам не по душе мероприятия такого рода, мы поужинаем в другом ресторане. - Он выжидательно смотрел на Ларису, предоставив ей сделать выбор.
- Борис прислал мне приглашение, - ответила она. - Не в моих правилах не прийти на свадьбу без уважительной причины, но я не хожу в гости одна. Поскольку сейчас у меня уже есть спутник, то не вижу никаких препятствий.
- В таком случае поздравим молодых, - сказал ее поклонник, повернув ключ в замке зажигания. - Это недалеко от вашего дома, через четверть часа будем на месте. Если вам там не понравится, уйдем по-английски.