Выбрать главу

— Мам, ты на работу опоздаешь.

— А сколько сейчас?

— Уже девятый час.

Быстро умываясь, Ирина вспомнила: «Я б хотел забыться и заснуть…» Она тоже хотела бы забыться. Не выходит.

На улице с каждым днем настывало все сильнее. Через минуту, продрогнув на безжалостном ветру, она накинула на вязаную шапочку капюшон кожаного плаща. С детства ходила в осеннем дольше всех. Видно, пора перебираться в зимнее. А теплую шапку так и не купила.

— Ирина, что у нас на следующую неделю? — страдальчески кривясь от головной боли, из кабинета вышел Альберт.

Она глянула:

— Несколько не очень важных встреч. Все можно перенести.

— Позвони, предупреди кого надо, пожалуйста. Родители зовут, хочу к ним съездить. И закажи билеты — на двадцатое и двадцать шестое.

— Хорошо.

Господи, она чуть не забыла. 21 ноября — Аленкин день рождения.

Мысли перескочили на подарок. «Надо купить шубу», — сразу вспомнила Ирина. Где-то дома лежит книжка, на которую они с Игорем откладывали деньги, имея в виду шестнадцатилетие дочери. Тысяч двадцать должно быть.

В субботу утром предупредила ребят: из школы сразу домой, пойдем в магазин.

Алена, не раздеваясь, через комнату бросила сумку в кресло.

— Я готова.

— Лешенька, — из прихожей позвала Ирина.

Сын сидел у компьютера. После похорон она никак не могла вывести его из состояния угрюмой сосредоточенности на каких-то своих мыслях. Он еще больше похудел, вытянулся, стал угловатым. От попыток приласкать его устранялся. Вот и сегодня:

— Я не пойду.

— Тебе нездоровится?

— Просто не хочу.

Алена кивнула головой: пошли!

В магазине они разошлись в разные стороны. Ирина первым делом посмотрела на бирки с ценой. Но это немыслимо! Опять тысяч на пять-семь дороже, чем она надеялась.

Пошла вдоль шубок. Мутоновую дочь не хочет. А на норку, даже если занять, ей не вписаться.

Дошла до конца ряда и в другом конце зала увидела Алену перед зеркалом. Подошла, встала рядом. Дочь слегка улыбнулась ей и стала вглядываться в свое отражение.

— Правда, хорошо?

Короткая дубленка светло-кофейного цвета. Пушистый воротник подчеркивает нежную кожу.

— Лена, в ней ведь холодно будет. И цвет такой маркий.

Дочь умоляюще сложила руки перед собой.

— Ничего не холодно. Попробуй, какая плотная. Я ее буду носить с брюками. И Славка сказал, чтобы я одевала только светлые вещи. Ему, — сказала она с нажимом, — точно понравится.

— Ну, смотри, — пришлось сдаться Ирине. — Только имей в виду — на новую мы теперь не скоро накопим.

— Обещаю: буду носить до дыр!

— Угу, — недоверчиво хмыкнула Ирина.

Молоденькая продавщица все аккуратно упаковала, искренне произнесла дежурную фразу:

— Носите с удовольствием.

— Спасибо.

Они вышли в темнеющий город. Дочь предложила:

— Давай пойдем пешком.

Тихо падал снег, покрывая вчерашнюю слякотную грязь.

— Мама, как у тебя с дядей Толей? — неожиданно спросила Алена.

— Мы давно не виделись, — помолчав, ответила Ирина.

— Но увидитесь?

— Не знаю, детка. Я пока ничего не решила.

— А он?

— Про его мысли я и вовсе не догадываюсь. А почему ты спрашиваешь?

— Мне так всех жалко — папу, и Лешку, и тебя. Ты так изменилась за это время. Как будто… как будто из тебя сердце вынули…

Ирина почувствовала, что у нее защипало в носу. Шмыгнув носом, спросила:

— А вы бы меня простили, если бы я к нему вернулась?

— Я — да, — сразу, как о давно решенном, ответила дочь. — Понимаешь, у меня уже своя жизнь. А Леша, наверное, нет. Я вообще как-то боюсь за него в последнее время.

— Я тоже, — сказала Ирина. — Вот тебе и ответ на все вопросы.

Они дошли почти до подъезда, когда Алена, продолжая начатый разговор, подвела итог, поразив Ирину неожиданной взрослостью:

— Это не ответ, мама. Скоро он вырастет и у него тоже будет своя жизнь. Не можешь же ты оставаться одна. Совсем без любви…

В лифте она чуть прижала дочь к себе.

— Ты моя хорошая. Взрослая стала. Папа мечтал тебе какой-то грандиозный торт к дню рождения купить. Ты сколько ребят хочешь пригласить?

Алена отрицательно мотнула головой:

— Ты не обидишься? Славка нам в кафе столик заказал. Мы будем вдвоем.

У Ирины немного сжало сердце.

— Ну, смотри. Как тебе хочется…

Было только около восьми вечера, но сын уже лежал одетый на кровати, отвернувшись к стене. Ирина прикрыла его босые ноги краешком одеяла. Леша не пошевелился. Она вздохнула и пошла к себе.