– Я не верю в любовь, гадёныш, и ты об этом знаешь. Если мы, конечно, говорим о красивой любви – красивых словах, разговорах при луне и песнях под гитару у окна любимой женщины. Нет у такой любви жизни, Брайан. Красивые слова очень быстро умирают. Человеческая любовь – совсем не такая, какой мы её представляем.
– Да, она говорила мне нечто подобное.
– Я советую тебе хорошо подумать, мой мальчик. Подумать о том, что в нашей жизни всё взаимосвязано. О том, что эта женщина снова появилась на твоём пути не просто так – а для того, чтобы ты понял определённые вещи. Какие – вот это тебе придётся решить самому. Подумать о том, что время залечивает раны – но не прощает ошибок. И, в частности, о том, что невозможно одновременно тянуть за собой прошлое – и стремиться начать жить сначала.
Я подвинул к себе пепельницу и пару секунд крутил в руках коробок спичек.
– Если бы я смог начать жить сначала, то это было бы самым хорошим подарком.
Хотя… может, это и к счастью.
Несколько минут мы молчали. Мадам доела рыбу и принялась за десерт, я курил и смотрел в окно – Ада разложила на лужайке длинные ковры и теперь старательно чистила их специальными щётками.
– Скажи мне… Марика здесь? – спросил я, поворачиваясь к мадам.
Она посмотрела на меня.
– Да. А ты что-то хотел от неё?
– В общем-то… ничего, – сказал я негромко и чиркнул спичкой. – Она такая забавная. Я ещё никогда таких не встречал.
– Ты на таких никогда не смотрел, – поправила меня мадам. – Знаешь, как я всегда называла твоих женщин? Ненужные.
Я недоуменно поднял брови.
– Ненужные? Ненужные кому?
– Тебе. Самим себе. Кому угодно. Я смотрела и говорила – вот, ещё одна ненужная женщина. Скоро гадёныш откроет зал славы ненужных женщин! Почти музей.
Я положил спички на стол.
– А Марика – тоже ненужная?
Мадам рассмеялась – так, будто она объясняла мне что-то, и я это наконец-то понял.
– Ну, мой мальчик. Об этом тебе следует спросить у неё. А она тебе нужна?
– Ты задаёшь такие сложные вопросы, Надин.
– Что, совсем не уровень Гарвадского университета?
Теперь рассмеялся я.
– Да, и рядом не стояли. Думаю, если бы ты была профессором, я вряд ли получил бы отличный диплом.
Я вернулся около десяти. Лиза, как ни странно, уже была дома. Она сидела в кресле, скинув туфли на пол, и разминала пальцы.
– Ты очень быстро вернулся, – бросила мне она, не удостоив взглядом.
– Я забыл, что отдал тебе запасные ключи. Думал, что гостям не очень-то приятно торчать под дверью.
– Ты мог бы переночевать у неё, Брийян. Мне было бы легче. Если честно… мне вообще не хотелось тебя видеть.
Я снял пальто, стряхнул с него капли воды и повесил в шкаф, после чего сел рядом с ней.
– Ну, как квартира? Надеюсь, Иган нашёл тебе что-то подходящее?
– Я уезжаю завтра – не хочу больше тебя стеснять. Мне кажется, что так будет лучше. – Она посмотрела на меня. – Не думала, что когда-нибудь скажу это – но мне больно. Очень. – Она поджала под себя ноги. – Жаль, что тебе никогда не понять меня. Хотя бы потому, что ты не хочешь меня понимать. Знаешь, Иган – очень милый мальчик! У вас нет ничего общего – наверное, вы поэтому подружились?
– Не думай, что мне всё равно. Если бы это было так, то мы сейчас не разговаривали бы.
– Не надо ничего говорить. Я всё понимаю – и вряд ли слова что-то изменят. Во всяком случае, ты ни в чём не виноват.
Она достала шпильки из причёски, чуть потрепала освободившиеся пряди и достала сигареты.
– Мне скоро на работу, – заговорил я. – Удивительно, как быстро человек привыкает к отпуску! А ведь я не считаю себя ленивым человеком…
– Она моложе меня, правда? – задала вопрос Лиза.
– Какое это имеет значение? Вы слишком разные. Тема возраста тут не актуальна.
– Для меня это имеет огромное значение.
Я устало вздохнул и потёр переносицу.
– Я думала о том, что хочу удержать тебя, – продолжила Лиза, опустив ресницы. – Но потом решила, что лучше этого не делать. Если ты думаешь, что любишь её – в добрый час. Главное – не делай ей больно. Как мне. Наверное, мне следует попросить прощения. Я не должна была этого делать. Моя слабость дорого стоила – и тебе, и мне. На самом деле, мне было трудно мириться… со всем этим.
– Думаю, не имеет смысла говорить об этом сейчас. Назад мы ничего не вернём.
– Да, ты прав, малыш. И всё же – прости меня. Если, конечно, сможешь.
Лиза мерзливо закуталась в свой платок, убрав с лица растрепавшиеся волосы. Я ещё никогда не видел её в слезах – я и подумать не мог, что она может быть слабой и беззащитной. Иногда мне казалось, что она вообще не умеет плакать – а такая знакомая мне улыбка поселилась на её лице навечно. И я поймал себя на мысли, что испытываю совершенно незнакомое чувство – мне хотелось пожалеть её.