Надья с достоинством кивнула.
– Именно поэтому я хочу, чтобы ты нас познакомил. – Она махнула рукой. – Послушай, Брайан, я не понимаю, к чему мы ведём все эти глупые разговоры. Ведь мы с тобой прекрасно понимаем, что к чему. Нет-нет, это не намёк на продолжение нашего романа – хотя я была бы не против. Да и ты тоже – я знаю. Мы ведь знаем, что всё в жизни должно делаться хорошо. Очень хорошо. А когда ты работаешь, отдыхаешь, куришь, пьёшь и трахаешься по инерции – просто для того, чтобы это сделать – то это не жизнь. По крайней мере, для таких людей, как ты. Ну, и для таких людей, как я, тоже.
– Как это – отдыхать и трахаться по инерции? – поинтересовался я дежурным тоном.
– Тебе лучше знать, – ответила Надья немного высокомерно. – Это ведь ты пытаешься навешать себе на уши лапшу. Стыдно, Брайан! Признайся себе, наконец, что ты хочешь совсем не этого.
– Знаешь, это похоже на сеанс психоанализа. – Я достал из кармана очки. – Вы хотите об этом поговорить?
– Ты познакомишь нас, Брайан? – снова задала вопрос Надья, никак не отреагировав на шутку.
Я помолчал несколько секунд, внимательно наблюдая за её лицом. Впрочем, ничего, кроме лёгкого любопытства, я там не разглядел.
– Хорошо, – наконец, ответил я. – Я вас познакомлю, Надья, будь по-твоему. Хотя мне не нравится эта идея.
– Почему? Потому что она тоже не плохая, а порочная? – Надья снова наклонилась ко мне. – Ты ведь знаешь, дорогой, меня не так-то легко испортить. Для этого надо очень хорошо постараться. Мне и самой иногда обидно от той мысли, что, наверное, я испорчена до конца…
– Да, в твоих словах определённо что-то есть.. Я смотрю, тебе нравится об этом думать?
Надья с улыбкой покачала головой.
– Не знаю, что тебе ответить. Ах, не хмурься, Брайан, тебе это не идёт! Кроме того, будут мимические морщины. – Она глянула на часы. – Надеюсь, я тебя испортила не до конца, и ты остался джентльменом? Я бы хотела, чтобы ты помог мне накрыть на стол…
Первую рабочую неделю я напоминал сонную муху – сказывался другой режим дня.
Точнее, его отсутствие. Да что там говорить – режима дня у меня никогда не было, так как у человека, который имеет привычку идти спать в начале четвёртого утра, не может быть даже подобия режима дня. Но теперь такой роскоши я позволить себе не мог. Ровно как и роскоши зачитаться допоздна и встать в десятом часу. В половину пятого я уже был на ногах. Просыпался около девяти, выпив пару чашек крепкого кофе – а к вечеру просто падал от усталости. Те, кто думает, что в гибком графике много плюсов, имеют привычку смотреть на мир через розовые очки.
В эту пятницу мне пришлось изрядно понервничать. В конце недели нервничали все – кто-то не успел сдать отчёты в срок, кто-то носился с планами статей, кто-то назначал деловые встречи, втайне надеясь, что их всё же можно будет перенести на потом…
Но эта пятница была особенной. Прямо какая-то понедельничная пятница – день, когда все словно срываются с цепи, а плохое настроение и напряжённость витают в воздухе. И ищут жертв, которых всего предостаточно. Я, разумеется, встал не с той ноги (сомневаюсь, что в четыре тридцать утра может быть иначе), и меня раздражало всё – беспричинно-траурные лица коллег в коридоре, сукин сын, непонятно почему припарковавший машину на моём месте, неожиданно сломавшийся чайник, забытая дома зажигалка, отсыревшие спички… я нещадно ругался, кричал на подчинённых, разбил пару стаканов и – видимо, для того, чтобы достойно завершить день – поссорился с полковником. Мы часто ругались, но по-настоящему ссорились редко – на этот же раз я ушёл, демонстративно хлопнув дверью, предварительно выразив своё категорическое несогласие с её взглядами на некоторые вещи (и после этого ещё долго размышлял о том, что же меня так разозлило).
Стоит ли объяснять мою эйфорию, когда я наконец-то отправился домой с твёрдым намерением забыть о работе хотя бы на выходные.
Ужинать я не стал, и это привело кошек в недоумение – животные с удивлением смотрели на то, как я сижу у стола и даже не собираюсь подходить к холодильнику.
Мы всегда ужинали вместе – это было давней традицией. Мои любимцы ели с аппетитом, иногда поглядывая на меня – может, я всё же решу перекусить на ночь?
Но голода я не чувствовал. Я чувствовал ужасную усталость – больше моральную, чем физическую – как и бывает после рабочего дня.
Когда я поднялся и пошёл в спальню, на ходу снимая пиджак, кошки тоже побрели за мной. Они устроились в кресле, немного потеснив друг друга, и притихли, по-прежнему изучая меня. Я оставил включённой лампу у кровати, полистал книгу, потом повертел в руках сотовый телефон. Вспомнил, что обещал позвонить Марике – но решил, что совсем не важно, в чьей кровати я усну, как бревно, лишь только приняв горизонтальное положение.