– Обязательно возьмем, – сказала Мэри. – Надо же следить за новостями. А кроме того – спектакли, балет…
– Мне лень мыть посуду, – сказал Джей. – Чья очередь сегодня мыть ее?
– Мы занимались покупками, – ответила Бет.
– Не волнуйтесь, я займусь этим, – успокоила их Мэри. – Я все равно хотела все здесь перемыть.
Она и в самом деле соскучилась по домашней работе. На кухне нашлись мыло, губки для мытья посуды и полотенца. Мэри получала удовольствие, отмывая странные и незнакомые тарелки, стаканы, чашки и сковородки. Помыв посуду, она вытерла со стола, вымыла раковину, протерла большой буфет, который отделял кухоньку от гостиной.
За окнами слышался шум улицы. Мэри распаковала и повесила свою одежду в большой стенной шкаф, расположенный в спальне. В квартире было много шкафов, полок, но у них было слишком мало вещей, чтобы заполнить их.
Наслаждаясь покоем и уютом их временного жилища, она обошла всю квартиру: ванную комнату, холл, гостиную, спальню. Дети и Рэндел занимались каждый своим делом – читали, писали, изучали карту метро, – но главное, они были вместе, вся семья. Джей возился с нагревателем воды, изучая, как тот работает.
– Мы должны выключать его, когда не пользуемся им, – сказал он через некоторое время. – А радиаторы надо включать ночью. Тепло сохранится и днем, и это будет дешевле.
Мэри села перед окном в спальне и стала расплетать тяжелый узел волос на голове.
– Мы все скучаем по Майклу, – сказала она. – Я чувствую это. У всех есть какое-то чувство вины по отношению к нему.
Вдруг за окном проехал двухэтажный автобус. Пассажиры автобуса смотрели прямо на Мэри, которая расплетала свои волосы.
– Они так близко проезжают, что люди без труда могут заглядывать к нам в окна! – воскликнула она.
Проехал еще один автобус, потом еще. Мэри вскочила и задернула штору на окне.
Джей стоял на коленях и разглядывал радиатор. Дети любопытны и всегда хотят знать, как устроены и работают всякие приборы и механизмы. Мэри же всегда удивляло, почему они работают. Она больше привыкла копаться в других вещах. Вот и сейчас она сказала задумчиво:
– Интересно, вот люди проезжают мимо и заглядывают в наши окна. Что они про нас думают? Что мы святые? Или убийцы? Или что мы обыкновенная семья, которая только что поужинала…
– Вы уже легли? – спросил Дон, показываясь в дверях. – У нас опять это противное нейлоновое постельное белье. Я его ненавижу.
– Прелестные короткие, скользкие простыни и покрывала. Твердые кровати и гранитные подушки, – улыбнулась Мэри. – Я давно заметила это, но не хотела портить нам ужин.
– Как бы там ни было, я все равно иду спать, – сказал Джей. Он постучал в дверь ванной. Не дождавшись ответа, он открыл ее – Рэндел сидел на крышке унитаза и курил трубку. Рядом стоял стакан с выпивкой.
– Пора спать, папа. Ты можешь иногда курить и в гостиной.
– Только не надо курить в холле, – донесся оттуда голос Бет.
Джей закрыл дверь ванной комнаты, а Рэндел пересел на стул в гостиной с погасшей трубкой в одной руке и со стаканом вина в другой. Мэри умылась над раковиной в кухне и почувствовала усталость. Глаза слипались. Она пошла в спальню, легла на большую двуспальную кровать, закрыла глаза и улыбнулась. Как приятно засыпать с мыслью, что почти вся семья, за исключением Майкла, в сборе. Они путешествуют, и впереди их ждет Италия, Греция… Она снова увидит Италию! Много солнца, загорелые крепкие тела и прекрасные лица….
В спальню вошел Рэндел и уселся в темноте на один из стульев. До Мэри донесся запах табака и спиртного. Его трубка горела.
– Как ты считаешь, мы правильно сделали, что поселились здесь? – спустя некоторое время, спросила Мэри.
– Прекрасно, – ответил Рэндел.
– В ноябре мы отправимся в Италию и Грецию. Подумай только!
Она услышала, как Рэндел сделал глоток из своего стакана.
– Мне кажется, – продолжала Мэри, – больше всего по Майклу скучает Бет. Хотя сегодня я слышала, как и ребята говорили о нем. Не хочется ли тебе, чтобы он сейчас был с нами, а не где-то там в Африке?
В ответ Рэндел промычал что-то непонятное.
– Он добился того, чего хотел, и живет так, как считает необходимым. Конечно, было бы лучше, если бы мы все были вместе… Я радуюсь, когда думаю, что наши дети увидят все это: музеи, зоопарки, всякие достопримечательности, о которых они читали или только слышали. Фильмы. Концерты…
Рэндел молчал, как будто его и не было в комнате. Засыпая, Мэри представила себе огромный Лондон, на мили раскинувший свои щупальца – дороги, по которым с грохотом проносились тысячи машин. Город дышал, двигался, что-то нашептывал, мигая в ночном тумане тысячами огней. И на небольшом пространстве внутри этого монстра уютно устроилась их семья, убаюканная в этот ночной час его несмолкающим голосом.
ГЛАВА 5
Выполняя просьбу агента Рэндела в Нью-Йорке, Мэри позвонила ему.
– Мы устроились в Лондоне, – сказала она ему.
– Как он? – спросил Джордж Бламберг. Он знал, что она всегда звонила, когда Рэндела не было рядом. Как много таких разговоров они вели друг с другом вот уже на протяжении многих лет.
– Мы работаем над новой книгой, – сказала Мэри. – Как обстоят дела с «Ценой истины»?
– Нормально, – сказал Джордж. – А как будет называться следующая?
– Он еще не знает. Может быть, «Хозяин».
– Хорошо. Я поработаю над этим. Может быть, удастся продать ее, пока он еще не закончил ее. Пришлите мне первую часть.
– Он не любит так делать.
– Уговорите его, – сказал Джордж. – Скажите, что он популярен и очень хорошо пишет. Подбодрите его.
Мэри было приятно слышать эти слова, которые подобно розам усыпали творческий путь Рэндела, но по праву принадлежали ей. Она вздохнула.
Ее не охватывало чувство досады. Ей совсем не хотелось быть предметом назойливых расспросов читателей, обсуждений критиков и зависти несостоявшихся писателей.
– Желаю вам удачи, – сказал Джордж, обращаясь к ней как к жене писателя, которая выполняла и функции секретаря.
Мэри представила себе Джорджа, сидящего в одном из кабинетов высотного здания агентства в Нью-Йорке. Она представила его рабочий стол, полки, заставленные книгами в алфавитном порядке. Она увидела стопки книг с фамилией ее мужа на мягких обложках. Скоро они появятся в книжных магазинах. Они разойдутся повсюду: их будут читать в вагонах метро, в автобусах и электричках; они займут свое место на журнальных столиках и книжных полках людей, которые купили их. Эти книги несли мысли, вложенные в них автором, и, кроме того, приносили доход, позволявший жить.
Рэндел посещал в основном библиотеки и винную лавку. Да и то изредка. Когда все собирались дома, уставшие и голодные, Рэндел, как правило, уже находился дома, с неизменной трубкой, стаканом вина и блокнотом для записей. Всегда он отвечал одно и то же: «Я работаю».
Дважды в неделю Джей и Бет ходили в ботанический сад Кью-Гарденз. Сентябрь был на исходе. Джей часто бывал в Вестминстерском аббатстве.
– Что такое живопись? – спросила Бет однажды вечером. – Сегодня на экскурсии в Галерее Тейт гид часто употреблял это слово. Это окно в мир или кусок холста, покрытый краской?
Когда Рэндела спрашивали о делах, он всегда отвечал, что работа над книгой продвигается. Он любил говорить, что для него не существует ни каникул, ни выходных дней.
– Но ты не обязан работать. Ведь отпуск у тебя неоплачиваемый, не так ли? Университет не оплатил твою поездку в Лондон, – сказала Мэри. Она украдкой посмотрела на открытые страницы блокнота. Все они были исписаны хорошо ей известным почерком: ничего не означавшие бессмысленные каракули. Но она знала, что ему необходимо писать, ощущать себя писателем.
Рэндел не ответил ей.
Лондонский сентябрьский ветер становился с каждым днем все холоднее, а дома было тепло и уютно. Вся семья сидела у телевизора. Передавали новости. В них сообщалось, что на днях были найдены останки Джона Пила, известного камберлендского охотника. Сегодня состоялось их захоронение. Была вырыта могила глубиной в три фута. Вместе с ним в могилу положили голову лисы и посвященные ему стихи.