Подумав, Элен решилась сделать сеньоре комплимент и вслух восхитилась ее плащом.
— О, это плащ одного тореадора, с которым я была знакома в Мадриде.
— Он, судя по всему, был невелик ростом?
— Но зато был великим тореадором. Чамакито. Может быть, вы слышали о нем? Он подарил мне этот плащ в день рождения — последний день рождения, который я рискнула праздновать.
— Ах вот оно что… — задумчиво протянула Элен. — Тогда, должно быть, это произошло еще до поры моего младенчества.
Сеньора натянуто улыбнулась и спросила, где Рита.
— Она ушла обедать и будет с минуты на минуту. Вы насчет ширмы?
— Мне бы хотелось взглянуть на нее.
— К сожалению, она у нас не здесь.
— Тогда разрешите мне присесть и подождать мисс Лопес? Мне хотелось бы еще раз послушать, как она рассказывает про эту ширму.
Элен бросилась к дивану и убрала с него свое пальто.
— Спасибо, — сказала сеньора, садясь. — Пожалуйста, не обращайте на меня внимания и продолжайте заниматься тем, чем вы занимались до моего прихода.
— Собственно говоря, когда вы вошли, я зевала, но не думаю, что мне следует теперь продолжать это занятие.
— О дорогая, вы что же, не спите?
— Сплю, но мало. Особенно по ночам.
— Вы замужем?
Элен, выдержав долгую паузу, объявила, что помолвлена.
— Тогда почему, — спросила сеньора, снимая перчатки, — почему вы не узаконите ваши отношения?
К счастью, в этот момент вошла Рита с Монсонами.
— О, я о вас наслышана, падре Тони! Кикай Валеро утверждает, что вы здесь самый модный исповедник. Проходите, садитесь тут, возле меня. Итак, моя дочь надоедала и вам? Какую историю она выдумала на этот раз? О, у моей бедной Конни богатое воображение, но дальше разговоров у нее дело не идет. Надеюсь, вы хорошенько выбранили ее?
— Я бы не сказал.
— Вам все это показалось слишком глупым?
— Мне все это показалось слишком серьезным.
— Как удивительно вы похожи на своего отца! Даже голос тот же. Доктор, вы сказали падре, что ваш отец был нашим школьным врачом? Он тоже никогда не считал нас, маленьких девочек, глупыми. Он всегда был с нами очень серьезен.
— Отец тоже вас помнит, — вставил Пепе. — Сегодня утром я рассказывал ему о вас, и он сказал, что, должно быть, вы — маленькая Кончита Хиль.
— Да, — засмеялась сеньора, — тогда я была Кончитой Хиль, тоненькой, как прутик.
— И он еще сказал, что, кажется, вы вышли замуж за одного поэта. Это так?
Смех замер у нее на губах, и она погрустнела.
— Да, мой первый муж… Эстебан Борромео.
Она помолчала, а затем добавила, что никто уже не помнит бедного Эстебана как поэта.
— У нас есть его книги, — сказал Пепе, — и, кажется, у отца есть несколько его писем. Не хотите ли как-нибудь заехать к нам и взглянуть на них?
Она смотрела на него, но не отвечала. Пепе повторил вопрос. Она улыбнулась.
— О, простите меня. Вы что-то спросили?
— Не хотите ли вы встретиться с моим отцом?
— С огромным удовольствием.
— Он в последнее время неважно себя чувствует — но может быть, завтра?..
— Я позвоню вам утром, — пообещала она, закутываясь в золотой плащ, как будто ей было холодно. — Обычно я не люблю пускаться в воспоминания о прошлом, но та пора в моей жизни была счастливой, и мне хотелось бы поговорить с человеком из моего детства.
Она заметила, как братья переглянулись, и улыбка сошла с ее лица.
Надевая перчатки, она сказала:
— Я полагаю, мисс Лопес не слишком нравится, что мы пустились в воспоминания в ее салоне.
— О, пожалуйста, чувствуйте себя как дома, — любезно откликнулась Рита.
— Я, собственно, пришла взглянуть на ширму.
— Не могли бы вы прийти завтра? Или нет, завтра у нас закрыто. Первое полнолуние китайского Нового года.
— Кажется, в это время принято расплачиваться со старыми долгами? Я загляну к вам как-нибудь на неделе. Сейчас мне надо заехать к Кикай Валеро — мы с ней приглашены к кому-то на чай.
— Я тоже туда еду, — сказал падре Тони.
— На чай?
— Нет, к Кикай Валеро. Не могли бы вы подвезти меня?
— Конечно, падре. Но как это не похоже на Кикай — принимать духовника в такой неурочный час!
— Вообще-то я просто собираюсь спросить ее, где можно найти вашу дочь.
— Почему вас это интересует?
— Потому что я ищу ее.
— И не вы один. Ее несчастный муж, который приехал сюда вчера вечером, занят тем же самым. Но похоже, она не расположена встречаться с ним сейчас. Точно так же она не захотела видеть и меня. Но я не переживаю. У меня есть свои принципы, и, отдав дочь замуж, я не вмешиваюсь в ее личную жизнь. Мне не нравится быть тещей. И хотя вам, наверное, кажется, что я больше беспокоюсь о китайской ширме, чем о дочери, пожалуйста, не думайте, что я бессердечна.