— Вообще не с чем, — никогда не видел, чтобы губы Люциуса так кривились не в презрительной усмешке, а в болезненной гримасе…
Что я опять понял не так?
— Ребенок мертворожденный, — ровным тоном проговорил Малфой.
Я молчал.
Все понятно.
Это уже не первый случай среди чистокровных пар…
— Так что, думаю, на днях нас ждет весьма интересная аудиенция, — проговорил Люциус, принимая от меня полный стакан виски…
Вот теперь я понимал, к чему он клонил.
В моем сердце колыхнулся росточек надежды…
Нет. Стоп. Это неправильно. Нельзя так жестоко себя обманывать.
***
Малфой не ошибся.
Уже через пару дней метка полыхнула яркой болезненной искрой. Настолько болезненной, что я уронил в котел целый пузырек с ингредиентом.
Гермиона с удивлением посмотрела на меня… и сразу все поняла.
Побледнев, тут же оказалась рядом, целуя на прощание… Знала, что мне нельзя задерживаться…
— Будь осторожен, Северус… — прошептала девушка.
Буду, моя девочка. Буду.
— Тебе придется тут самой все закончить, — стараясь сохранить спокойное выражение на лице, проговорил я, кивая на нашу работу.
— Я все сделаю, — легкая улыбка скользнула по ее испуганному личику.
Да, лучше всего отвлекать ее работой: такой прилежной девушке точно будет не до самокопания, пока руки и голова заняты чем-то…
— Замечательно, — спокойно проговорил я, а потом широко улыбнулся и добавил. — Вернусь — проверю, мисс Грейнджер.
На пороге меня настиг ответ:
— Конечно, профессор Снейп.
Хитрые искорки в ее бездонных глазах.
— Люблю тебя, Гермиона, — шепнул я и вышел.
***
Волан-де-Морт был в ярости.
Повелитель, конечно, не встретил нас смертельными проклятиями, но по его раздувающимся ноздрям, тонким пальцам, чуть ли не в крошку стирающим кованые подлокотники его трона, и по шипящей, извивающейся у ног Нагайне было понятно, что он бы с удовольствием прикончил нас всех и скормил своей голодной любимице.
Но… тогда править тирану будет некем…
И так рождаемость в его царстве заметно уменьшилась, не говоря уже о тех невосполнимых жертвах, которые остались на поле боя вот уже почти пять лет назад…
Я сидел по правую руку от Волан-де-Морта, старательно прикрывая ментальным щитом и свои мысли, и мысли Люциуса. На всякий случай. Малфой, конечно, тоже весьма искушен в искусстве окклюменции, но лучше перестраховаться…
А дальше… закрутилось…
Сотни нелепых отчетов, смешных предположений, какая-та дурацкая статистика…
Я сам уже откровенно начинал злиться.
Как и Лорд.
Не знаю, как одному смельчаку пришла в голову мысль высказать это предположение — то, которое вертелось в мыслях у всех… то, что грело надеждой вот уже второй день мое сердце.
А что если сделать браки с грязнокровками не редкостью, не позорным клеймом…
Такого шума в зале я не слышал давно. Кажется, так громко не орали, даже когда Родольфус погиб… Сотни возмущенных голосов, среди которых особенно выделялся писк Беллатрисы, да и прочих до мозга костей чистокровных выродков…
— Молчать.
Темный Лорд никогда не кричал.
Но его всегда слышали.
Всегда повиновались.
Гробовая тишина и сотни взглядов уставились на грозного, кажущегося невероятно спокойным властелина.
Я с замиранием сердца и легким беспокойством наблюдал, как Лорд шепчет что-то своей чертовой змеюке, как та медленно, угрожающе ползет к несчастному, как окружает его, беря в плотное кольцо и… замирает.
Тихонько выдохнул.
Этот человек, точнее его предположения и храбрость — залог моего счастья. Кажется, это кто-то из гриффиндорцев, вот только в памяти не осталось имени… Это же гриффиндорец.
— Объясни, — шипение рядом…
Объясни, прошу тебя.
Убеди его в этой необходимости.
Прошу тебя… безликий, безымянный гриффиндорец…
Его голос отражался от каменных стен, речь лилась плавным потоком, тон был таким убеждающим… уверенным…
В Министерстве очень внимательно следили за всеми браками, за всеми рожденными детьми. Пришлось.
И наблюдения были весьма неутешительными для самонадеянных, пропитанных ненавистью к маглорожденным идей Волан-де–Морта.
Рождаемость у чистокровных семей была практически нулевая. Все младенцы либо погибали еще внутриутробно, либо во время родов, либо через несколько дней после рождения…
В то время как у пар, в которых один из родителей был маглорожденным, за эти пять лет уже родилось минимум два ребенка: здоровые, крепкие, способные, и, нужно отметить, с приличным магическим потенциалом, превышающим такой у новорожденных-чистокровок.
Я видел, как от каждого произнесенного слова лицо Волан-де-Морта становится еще ужаснее… Хотя куда уж…
Да, эти слова его не порадовали.
Но… Темный Лорд никогда не был дураком. И я надеялся, что и сейчас наследник Салазара будет думать головой, а не своими амбициями.
— А что касается полукровок и их семей? — тихий голос Повелителя, а мне он кажется таким громким.
Хотя стук моего, вырывающегося из груди от волнения сердца казался мне вообще колоколом…
Вот сейчас решится моя судьба.
Оратор открыл рот для продолжения своей речи…
Пожалуйста.
Пожалуйста.
Пожалуйста.
Его слова — бальзам для моего сердца.
Я готов был прямо сейчас схватить этого безликого гриффиндорца и… расцеловать, обнять, да хоть отдать свое место в обществе! Да пусть забирает все, что у меня есть!
Все, кроме моей Гермионы…
Оратор выдал очередную порцию статистики: предпочтительнее браки полукровок с маглорожденными. Процент смертей у новорожденных минимален, к тому же причина в этой категории семей прекрасно изучена — банальные несчастные случаи.
Молчали все.
А что тут скажешь…
Я давил, глушил всеми силами волну безумной радости, поднимающуюся в груди…
Прекрати, Северус!
Волан-де-Морт еще не сказал одобрительного слова…
Что-то не так… Что-то сейчас случится… Он не разрешит…
Темный Лорд прошипел какие-то слова… Нагайна тут же, с явной неохотой, будто надеясь, что хозяин передумает, разомкнула кольцо и поползла к его ногам.
Я заметил огонек облегчения в глазах человека, подарившего мне только что надежду на счастье.
Волан-де-Морт заговорил.
Что ж… Вот оно. Ум победил принципиальность. Почти.
Да, Тиран не смог все сразу принять на веру, да оно и понятно…
Решение было таково: через месяц, если у всех семей с маглорожденными родителями, разумеется, которые уже сейчас в положении, родятся здоровые отпрыски, то…
Кажется, Волан-де-Морту пришлось наступить себе на горло…
…то всем его пособникам, разумеется, у кого еще нет семей, придется… обзавестись грязнокровной… женой…
Ах, да! Или мужем…
Только ради выражения лица Беллатрисы можно было надеяться на такое решение!
Мой взгляд перехватил Люциус: на его лице проскользнула улыбка, но он тут же стал серьезным. В глазах самодовольный огонек — я же говорил, что так будет! А еще… искорка удовлетворенности и… радости — счастья тебе, друг!
А я… Я просто боялся поверить в такую удачу.
Неужели судьба решила смиловаться над нами? Надо мной и моей любимой девочкой?
Я почти молился, чтобы у этих безликих семей, которые сейчас почти играют роль подопытных кроликов, родились здоровые, магически сильные дети…
Пожалуйста.
Если все выгорит… Гермиона станет официально моей… даже слово страшно произносить… женой.
Конечно, если согласится…
Больше не нужно будет опасаться, что ее кто-то увидит, разоблачит меня, прикоснется к ней, сделает больно… Больше не нужно будет бояться реакции властелина на связь его правой руки с грязнокровкой…
Если все получится…
Мозг подбрасывал такие обворожительные образы улыбающегося лица Гермионы… в белоснежном платье… с горящими от счастья глазами…
Я, скрепя сердце, отогнал все эти картинки.
Нет.