Прошелся языком по ее нижней губе — Гермиона с тихим выдохом приоткрыла ротик, подаваясь навстречу моей чувственной ласке. Ощутил, как крепче сжались ее пальцы на моих плечах… Усмехнувшись, игриво прикусил зубами пухлую губу, срывая восхищенный стон. Накрыл поцелуем сладкий ротик, впитывая эти полные неприкрытого желания звуки. Скользнул языком в жаркую глубину девичьего рта: ее язык сразу же ответил на эту ласку, вовлекая нас в сладостную борьбу. Почувствовал, как кончик бойкого языка моей девочки возбуждающе прошелся по моему небу, запуская по телу сладостно-болезненные волны желания, заставляя что-то неразборчиво простонать ей в ротик, еще теснее прижать к себе.
Восхитительно.
Теплые мягкие ладони скользнули к моей шее, пробегая легкой щекоткой, вызывая у меня этими невинными касаниями приятную дрожь вдоль позвоночника.
А через мгновение проворные пальчики принялись за бесконечное число пуговиц на сюртуке, стягивая его с плеч, оставляя меня в легкой рубашке, которая практически сразу отправилась на пол вслед за сюртуком.
Гермиона сама разорвала поцелуй. Не дав мне опомниться, ее горячий язычок тут же скользнул от уголка моих губ вниз, очерчивая подбородок, заставляя меня шумно выдохнуть и прикрыть глаза от нахлынувших ощущений, зубы прихватили чувственную кожу на шее, а мягкие губы прошлись ласковыми поцелуями по плечам…
Меня переполняли сотни эмоций. Каждое ее прикосновение, каждая ласка отзывалась в моем сердце всепоглощающим восторгом, а тело охватывало невероятным возбуждением…
Моя любящая, искренняя девочка.
Счастье мое…
Я слегка отстранил Гермиону от себя, заглядывая в самые прекрасные на свете глаза, подмечая в них искорки желания и нетерпения. Зарылся носом в каштановые локоны, невесомо прикусывая зубами кончик ушка, с удовольствием прислушиваясь к ее восторженным выдохам. Нежно поцеловал изгибы раковины, ласково прошелся языком от аккуратной мочки по чувствительной шее, осыпая невесомыми, легкими поцелуями обнаженные хрупкие плечи, с удовольствием и почти детской радостью чувствуя, как утяжеляется, ускоряется дыхание моей девочки…
Пальцы нащупали и проворно справились с застежкой на спине. Ласково ведя ладонями по девичьей руке, стянул белоснежную ткань к локтю… Легкая материя соскользнула с груди, и я, медленно опускаясь вниз, стянул к ее ногам подвенечное платье.
Мои ладони нежно заскользили вверх, пробегая по бокам изящных голеней. Очертил подушечками больших пальцев округлые коленки. Ладони прошлись по прекрасным, слегка покруглевшим бедрам…
Я с искренним восхищением рассматривал свою юную жену. Гермиона была бесподобна. Слегка увеличившаяся, высокая, пленительная, налившаяся желанием, обнаженная девичья грудь так и манила припасть к ней губами. Взгляд скользнул ниже: выпуклый, округлившийся животик делал Гермиону по-настоящему женственной и прекрасной. Маленький, кружевной треугольник трусиков так и притягивал мой взгляд.
Губы трепетно осыпали поцелуями низ живота, язык игриво прошелся над резинкой трусиков… Тут же услышал рваный выдох и ощутил гибкие пальчики, сильнее зарывающиеся в мои волосы, будто стремясь крепче прижать к себе…
Как же я тебя люблю.
Бережно подхватил Гермиону на руки и отнес на широкую кровать, укладывая на белоснежные простыни. И отстранился.
Гермиона, приподнявшись на локтях, удивленно взглянула на меня, но в карих омутах вспыхнул огонек понимания и желания, когда я потянулся к пряжке на ремне брюк… Нарочито медленно раздевался, замечая, как грудь моей девочки все чаще вздымается, и Гермиона неосознанно облизывает кончиком языка свою нижнюю губу…
— Северус, иди ко мне, — низкие нотки в ее голосе — верный признак возбуждения — подняли внутри меня новую, мощную волну желания.
Я забрался на кровать, нависая над любимой, опираясь на один локоть, заглядывая в затуманенные страстью омуты… Пальцами второй руки прошелся по ее бровям, следуя за изящным изгибом, нежно прошелся по точеной скуле, очертил контуры пленительных губ: Гермиона игриво прихватила зубками фалангу моего пальца, втягивая в жаркий ротик. Пристально глядя мне в глаза, обвела кончик своим бойким язычком…
— Я хочу тебя, любимый…
Моя нетерпеливая, горячая девочка.
Но сегодня мне хотелось делать все медленно. Хотелось показать, как сильно я ею дорожу, как люблю… Хотелось дарить ей сладостные, чувственные ласки…
Осыпая поцелуями ее лицо, в перерывах между вздохами, как заведенный, шептал:
— Любимая. Бесценная… Счастье мое…
Губы двинулись к сладкой шее, побуждая девушку запрокинуть голову, сильнее раскрываясь, отдаваясь моим ласкам. Пока язык выводил причудливые узоры на ее шее и плечах, мои ладони скользнули к ее восхитительной груди, проходя по ложбинке.
Указательным пальцем очертил одну грудь, следом — другую… Двумя ладонями накрыл крепкие окружности, чувствуя, как моментально напряглись бусинки сосков, услышал, как с любимых губ сорвался протяжный стон — во время беременности Гермиона стала еще чувствительнее… Очертил подушечкой указательного пальца ореолы сосков, срывая новый стон восхищения. Не удержавшись, лизнул одну набухшую горошинку — Гермиона прогнулась, впиваясь ноготками мне в плечи.
Но я уже двинулся ниже…
Кончиками пальцев обвел окружность упругого живота, следом за пальцами любовно осыпал его нежными поцелуями… Прижался щекой к ее животику и прикрыл глаза, наслаждаясь интимностью момента…
— Я люблю тебя, — шепнул в полумрак и тут же возобновил ласковые поцелуи, скользнул кончиком языка в пупок — Гермиона вскрикнула и вцепилась своими пальчиками мне в волосы.
— Ох, Северус…
Какая же она чувственная и отзывчивая…
Бережно гладил округлые бедра в то время, как мой язык чертил узоры поверх резинки кружевных трусиков. Подцепив их пальцами, стянул с Гермионы эту ненужную сейчас вещицу. Настойчиво развел в стороны ножки и по кругу осыпал поцелуями коленки, языком прошелся по внутренней стороне бедра — вверх, к самому сосредоточению ее женственности…
Удерживая двумя руками Гермиону за бедра, скользнул языком по божественным, набухшим лепесткам нежной плоти, втянул в рот напрягшуюся горошинку клитора, посасывая, облизывая, слыша, как с каждым моим прикосновением с губ любимой слетают неразборчивые стоны, бессвязные вскрики, постепенно складывающиеся в мольбу:
— Ах, Северус! Я хочу… Хочу!
Я лишь хмыкнул, с двойным рвением проходя губами и языком по невероятно влажным складкам.
Тонкая, девичья рука скользнула вниз… Подушечки указательного и среднего пальцев накрыли чувствительный бугорок, надавливая, прокручивая, подстраиваясь под задаваемый ритм моего языка… Тут же сменил его двумя пальцами, проникая внутрь тугого лона, а губами приник к изящной кисти, осыпая ее подбадривающими поцелуями. Задавая пальцами неплохой темп, почувствовал, как ее бедра подрагивают под моей второй рукой.
— Северус… ах… пожалуйста…
Накрыл языком ее женственность, и заскользил вверх, проводя влажную дорожку по лобку, животу до самой груди… А потом удобнее расположился между округлыми бедрами.
Гермиона обвила меня руками и ногами, прошлась ноготками по моим спине и пояснице, впиваясь в ягодицы, подталкивая к продолжению… Я слегка отстранился. Помогая себе одной рукой, аккуратно, медленно ввел внутрь головку члена, одновременно пальцами другой массируя чувствительный клитор.
Внутри моей девочки было так влажно, жарко, так… бесподобно…
Подхватив ее ножки под коленки и удерживая их на сгибе локтей, я сделал первый толчок, проникая в самую глубину. Гермиона с такой охотой подалась мне навстречу, что я чуть не потерял голову и контроль над своим желанием. Она выгибалась всем телом, зарываясь макушкой в мягкие подушки, открывая моему взору почти лебединую шею, так и манившую пройтись по ней поцелуями…
Незамедлительно исполнил свое желание: склонился и провел кончиком языка влажную дорожку от линии подбородка до неглубокой ямки у основания шеи…