И только слегка отдышавшись, понял, что девушка в моих руках извивается, но явно не от удовольствия. Грейнджер тихонько поскуливала от боли, стараясь избавиться от моих стальных объятий, от лишнего груза на своем теле.
Откуда пришло это осознание? Не знаю. Но я вдруг понял, что хочу проверить свою догадку. Не дав девушке опомниться и не слушая ее тихого протеста, я рванул ткань в разные стороны, оголяя, открывая себе…
На молочной коже не было живого места. Множество ярких, алых шрамов исполосовали живот, грудь, спину… Тут явно кто-то развлекался с плеткой. Я внимательно осмотрел каждый рубец: раны недавние — не больше суток. Кажется, вчера ночка у Грейнджер выдалась жаркой.
Я зло уставился на девчонку: какого лешего она творит?! Почему позволяет с собой так обращаться?! Умнейшая волшебница! Это просто не укладывалось в моей голове.
А взгляд по-прежнему бегал по телу, зажатому между кроватью и моими ладонями…
В голове все кусочки сегодняшнего вечера сложились в одну картинку. Вот почему мисс Харрис так разволновалась, когда меня увидела: искалеченная Грейнджер, а я тот самый клиент, который жаждет именно ее. Мадам Харрис, обязанная обеспечивать всем своим девочкам должный уход и следить за их здоровьем, но провинившийся клиент слишком поздно принес неустойку, да еще и передал деньги при мне, идиот. Вот почему на Грейнджер такое глухое платье. И все эти ее попытки побыстрее заставить меня перейти к процессу и отвлечь от созерцания и раздевания: видно, хозяйка дала строгий наказ не быть разоблаченной.
В душе опять закипала ярость. Твою мать. А ведь почти получилось меня провести. Разнести бы ко всем чертям этот балаган!
Я зло смотрел в глаза Грейнджер: в них были обреченность и огонек страха. А где же сопротивление? Где хваленое гриффиндорское неповиновение? Гордость львицы, черт возьми!
— И много, мисс Грейнджер, вам заплатят за ваши раны? — выдавил я из себя ехидный вопрос.
Да очнись ты, девчонка! Сражайся! Борись!
Но она молчала.
— Почему вы позволяете так с собой обращаться?
Я хотел услышать ответ. Но она лишь закусила губу.
— Отвечайте! — я почти орал.
Как ее растормошить?!
— Это моя работа, — тихо выдохнула Гермиона.
— Работа? — глупее ответа я не ожидал.
Я даже слез с нее, с подкатившим отвращением рассматривая девушку.
— А ничего получше не нашлось для гриффиндорской Всезнайки? — я просто готов был плеваться слюной и ядом. — Неужели ваших мозгов хватает только на то, чтобы раздвигать ноги перед мужчинами? Перед Пожирателями? Перед теми, кто убил вашего обожаемого Поттера? — я надеялся, что мое жестокое напоминание оживит, выдернет ее из пучины безразличия. Но, похоже, я просчитался…
Она лишь пожала плечами.
— И такая профессия оказалось весьма нужной и востребованной.
Гермиона так смотрела на меня, что я все понял. На меня намекает. На то, что даже я — тот, кто пытается достучаться до ее сознания, — хожу к ней, трахаю ее, в конце концов… А потом еще пытаюсь укорить, задеть. Твою мать… докатился!
Я одевался, а она по-прежнему сидела, не шевелясь, в лоскутах разорванного платья. Не знаю, наблюдала или просто находилась рядом… Уже застегнув пряжку на мантии, я подошел опять к ней и швырнул на кровать деньги.
— Жаль, что вы превратили себя в бесхребетное существо, мисс Грейнджер. Но раз так, довольствуйтесь тем, на что променяли свои великолепные способности!
И ушел.
Мадам Харрис бежала за мной. Видно, хотела проверить, как все прошло. Молча отсыпал ей деньги и трансгрессировал. Последнее, что увидел перед перемещением — гримасу беспокойства на лице женщины.
Через полчаса я вернулся.
Мадам Харрис чуть не упала в обморок, когда вновь лицезрела меня в своем заведении.
— Мистер Снейп… вы…
Молча протянул ей флакон с зельем. Но потом все же решил пояснить:
— Это ранозаживляющее. Самое эффективное. Отдайте Гермионе.
И отвернулся.
— Сколько… — ошарашено проговорила сутенерша.
— Нисколько, — выплюнул я и хотел уйти, но опять повернулся к ней лицом.
— Как Грейнджер оказалась у вас?
Я же обещал не спрашивать! Обещал не интересоваться! Что я делал? Зачем?
— Мистер Снейп, я… я не имею права отвечать, — проговорила женщина. — Только девушка сможет ответить на все вопросы. На мне непреложный обет.
Я видел, что она не лжет. Что ж, ладно. В конце концов… а нужна ли мне была эта правда?!
В комнату ввалился широкоплечий парень: я вроде видел его тут. Кажется, один из телохранителей.
— Мадам, я могу уже уйти? — скользнув по мне ничего не выражающим взглядом, спросил юнец.
— Мистер Снейп, мы же с вами решили все вопросы? — вежливо обратилась ко мне Мадам Харрис.
Я кивнул. А женщина отошла и протянула парню пергамент и мешочек с деньгами.
— Чарльз, завтра принеси все пораньше. Нужно порадовать девочек.
Телохранитель развернул пергамент и пробежался по нему глазами. Молодое лицо вдруг озарила улыбка.
— Гермиона, как всегда…
Я все еще находился в комнате. Почему-то медлил. Услышав знакомое имя, весь напрягся. Не сомневался, что речь идет о Грейнджер.
— Вот нет, чтобы купить себе побрякушки или сладости, как все девчонки… Все свои деньги во «Флориш и Блоттс» оставляет, — не унимался посыльный.
Я хмыкнул. Книги…
Кажется, я поспешил и зря решил, что Грейнджер растратила свой потенциал. Объяснений от этого открытия не прибавилось, но настроение чуточку улучшилось. Покидая заведение, я не испытывал первоначальной ярости.
========== Глава 5. - Четвертая ночь. ==========
Я вернулся. Конечно же вернулся.
Теперь я был наркоманом, который нашел тот незабываемый, неиссякаемый источник удовольствия. Но за эти дни я не гнал от себя мысли о девчонке, наоборот, позволил им себя поглотить. Позволил самому себе признаться в том, что сотворила со мной Грейнджер. Она не была для меня обычной проституткой. Нет. Я все равно не смог смириться с этой ее ролью. Нужно сказать, с очень хорошо, слаженно, убедительно сыгранной ролью.
Девчонка затронула в моей душе какую-то струну, о существовании которой я и не подозревал. Мы провели с ней всего три ночи. Это даже ночами не назовешь, просто несколько часов страсти и удовольствия, но их хватило, чтобы чертовка своими ласками что-то надломила в таком истукане как я.
Как ей это удалось?
Я не понимал. Я не мог ответить на этот вопрос. Знал только, что с нетерпением жду новой встречи, нового образа этой чувственной, сексуальной, на удивление невинной девушки.
Мисс Харрис только сдержанно улыбнулась и провела к знакомой двери. Теперь я уже и сам бы смог ее найти…
Сегодня Гермиона находилась внутри. Она с улыбкой смотрела на застывшего меня. А я опять пожирал ее взглядом, понимая, что не могу дождаться продолжения. Казалось бы, я брал эту женщину три раза, но мне все равно было мало. Мне все равно хотелось еще…
Грейнджер сидела на кровати в шелковом нежно-розовом халатике, выставив на обозрение свои стройные ноги. Я с жадностью любовался невероятно тонкими, изящными щиколотками, округлыми, сведенными вместе коленками, и будоражащим видом обнаженного до середины бедра.
Поднял взгляд выше: все прелести скрыты шелком, вот только шея, изящные ключицы и соблазнительная ложбинка между аккуратными грудками были выставлены напоказ. Грейнджер продолжала улыбаться. Казалось, ей все равно, на какой ноте мы расстались в прошлый раз.
— Я рада вас снова видеть, профессор…
Ее обращение задело, отдалось жгучей болью внутри моего потревоженного сердца, напомнило, кто я, а кто она… Точнее, кем мы были когда-то…
Я застыл. Думаю, выражение моего лица ничего ей не поведало.
— Я уже давно не профессор, — чистая правда. Я бросил это гиблое дело еще до Финальной битвы, — а вы уже не ученица.
Спокойно, цинично, холодно, отчужденно. Как я умею.
— Разумеется, — полуулыбка блуждала по ее миловидному личику.