— Вы же знаете, что потребуете у меня дальнейших признаний в том, чего я не делал, — дрожащим голосом пробормотал Гендерсон. — Рассудок начинает покидать меня. Я ни в чем теперь не могу быть уверен. Я даже начинаю сомневаться — на самом ли деле меня зовут Скотт Гендерсон. — Он помолчал. — Она была со мной в течение шести часов! Я прикасался к ее руке… Я разговаривал с ней… Я слышал шелест ее одежды… Слова, которые она произносила… Запах духов… Стук ее ложки о тарелку… Она сидела рядом со мной в такси… — Он ударил кулаком по своему колену. — Она была, была, была! — Он почти кричал. — А теперь вы пытаетесь убедить меня, что ее не было! — Он долго молчал. — Я боюсь. Отвезите меня обратно в камеру. Пожалуйста. Я хочу чувствовать вокруг себя реальный мир, твердые стены.
— Он дрожит, — заметил один из детективов.
— Ему надо выпить, — сказал Барчесс. — Остановитесь на минутку, надо принести ему немного виски.
Гендерсон выпил виски и закрыл глаза.
— Отвезите меня быстрее назад. Быстрее, Быстрее. Назад.
— Он чокнулся, — усмехнулся один из детективов.
— С тобой случилось бы то же самое, если бы ты провел вечер с призраком.
Остальной путь они ехали молча.
— Вам лучше выспаться, Гендерсон, — сказал Барчесс на прощание. — И вам нужен хороший адвокат.
Глава 5
Девяносто первый день перед казнью
— …Вы слышали, как он пытался утверждать, что познакомился в баре «Ансельмо» с некоей женщиной, и это случилось в десять минут седьмого. Другими словами, одну минуту и сорок пять секунд спустя после зафиксированного полицией времени смерти несчастной жертвы. Очень умно. Вы немедленно заметили, леди и джентльмены, присяжные, что, если он был в баре «Ансельмо» на Пятидесятой улице в десять минут седьмого, то он не мог бы находиться в собственной квартире в момент убийства. Никакие усилия не смогли бы перенести его в этот бар из квартиры так быстро. Ни две ноги, ни четыре колеса, ни крылья, ни пропеллер, Да, я сказал, что это очень умно. Но… Недостаточно умно.
Очень удачно, что— он встретил эту женщину именно ту ночь, а не в какую-нибудь другую в течение всего да. Может быть, это — предчувствие, что она понадобится ему именно в эту ночь? Странное, предчувствие, не правда ли? Вы слышали слова обвиняемого, когда на мой вопрос он ответил, что раньше ему не приходилось меть дело с незнакомыми женщинами. Что он не занимался такими делами в течение всей своей жизни. Ни разу, запомните это! Это его слова, а не мои. Вы сами их слышали, леди и джентльмены. Такая мысль никогда раньше и не приходила ему в голову. Это не было его привычкой, это чуждо его натуре. В ту единственную ночь, однако, он нарушил свои привычки и хочет, чтобы мы в это поверили. Вполне удобное совпадение? Только…
Пожатие плеч и долгая пауза.
— …где эта женщина? Мы все жаждем увидеть ее! Почему нам ее не показывают? Что этому мешает? Предъявят ли ее суду?
Он ткнул пальцем в одного из присяжных.
— Вы видели ее? — В другого. — А вы? — В третьего. — А вы? — Беспомощно развел руками. — Кто-нибудь из вас видел ее? Занимала ли она свидетельское место? Нет, нет и нет, леди и джентльмены! Потому…
Снова долгая пауза.
— Потому, что этой женщины нет. Никогда не было. Нам не могут предъявить человека, который никогда не существовал. Они не могут вдохнуть жизнь в вымысел, в плод воображения, в то, что существует лишь на словах. Только Господь Бог может создать взрослую женщину и вдохнуть в нее жизнь. И даже ему надо для этого восемнадцать лет, а не две недели.
По залу пронесся смех.
— Этот человек борется за свою жизнь. Если бы женщина существовала, как вы думаете: они позаботились бы о том, чтобы доставить ее сюда? Конечно, ее бы сюда доставили, можете держать пари. Если бы…
Драматическая пауза…
— …эта женщина существовала. Давайте забудем о себе. Мы все собрались здесь, в заде суда, из разных мест. Давайте предоставим слово тем, кто был здесь, в этих самых местах, в то же самое время, когда, по его утверждению, он был с ней. Их должны были бы видеть, если бы они были вдвоем. Видели ли их? Его видели, да. Каждый так или иначе сумел вспомнить его, Скотта Гендерсона. Его они видели, а ее — нет. Вам не кажется странной эта слепота на один глаз, леди и джентльмены? Мне кажется, когда люди ходят парой, возможны два варианта; либо их никто не видел и не запомнил, либо, вспоминая одного, тут же вспоминают другого. Как может человечество видеть одного человека и не заметить другого, который находится рядом с первым? Это противоречит законам физики. Я не могу этого понять. Меня это ставит в тупик.
Он пожал плечами.
— Я могу сделать предположение: возможно, ее кожа обладает особым свойством пропускать свет и поэтому все смотрели сквозь нее…
Генеральный прокурор засмеялся.
— Или, возможно, ее случайно не было с ним. В этом нет ничего особенного, и поэтому ее никто не видел.
Он пожал плечами.
— Зачем продолжать в таком духе? Будем серьезными. Судят человека. Я не хочу, чтобы из этого дела устраивали фарс. Оставим гипотезы и теории и вернемся к фактам. Не будем говорить о призраках и чудесах; вместо этого давайте поговорим о женщине, чье существование никогда не вызывало сомнений. Многие видели ее при жизни и многие видели ее после смерти/ Она не была призраком. Она была убита. У полиции есть фотографии, подтверждающие это. Это — первый факт. Все мы видим этого человека, который опустил голову… О, теперь он поднимает ее, чтобы дерзко посмотреть на меня. Его судят здесь. Это — второй факт.
Он продолжал театрально:
— Я люблю факты гораздо больше, чем самый очаровательный вымысел. Вы тоже, леди и джентльмены? С фактами проще иметь дело.
— А третий факт? Вот третий факт. Он убил ее. Да, это точный и несомненный факт, как и первые два Каждая деталь этого факта уже доказана здесь, в этом зале суда. Мы, в отличие от защиты, не просим вас верить в призраки, духи, в галлюцинации! — Он повысил голос. — У нас есть документы, показания, данные под присягой, доказательства, подтверждающие каждое наше слово!
Пауза. Затем он спокойно продолжал:
— Вы уже познакомились с обстоятельствами, предшествовавшими убийству. Сам обвиняемый не отрицает их точности. Вы слышали, как он это подтвердил. Под давлением, неохотно, но все же подтвердил. Об этом не было сказано ни одного фальшивого слова. Вы слышали, как вчера я задавал ему вопросы, вы слышали их и его ответы. Я кратко напомню вам.
Скотт Гендерсон полюбил другую женщину. Он не сразу признался в этом. Девушка, которую он полюбил, не присутствует на суде. Вы заметили, что ее имя не фигурировало здесь, ее не вызывали для дачи показаний, ее никоим образом не задели здесь в связи с этим жестоким и непростительным убийством. Почему? Потому, что она не заслуживает того, чтобы быть здесь. Она не имеет никакого отношения к этому делу. Это не наша задача— доказывать здесь ее невиновность, и мы не будем оскорблять ее подозрением. Это преступление — дело рук одного человека, вот этого человека, который сейчас находится перед вами. Он виноват, а не она. Она безупречна. Ее личность известна нам и защите. Полиция и обвинение проверили возможность ее участия в этом деле, и все мы пришли к заключению, что она в данном деле соучастницей не является. С этим согласна и защита. Не раскрывая ее личности, в дальнейшем я буду просто называть ее «Девушка».
Отлично! Он был уже опасно влюблен в нее, в эту Девушку, когда решился сказать ей, что женат. Да, я сказал «опасно», — с точки зрения его жены. Девушка не согласилась бы с этим определением. Она была — и есть — порядочным человеком. Каждый из тех, кто разговаривал с ней, поверил ей. Я тоже, леди и джентльмены! Она — несчастный человек, который ошибся в своем выборе. Как я уже говорил, этого слова она бы не приняла. Она не хотела никому причинять вреда. А он хотел, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.