— Почему?
— Просто обвинят, вот и все. Потому что я сразу же после школы ушла от них и стала жить своей жизнью. Ни один из них не понял, почему я так поступила. Девушке надлежит делать только то, что ей говорят родители.
Она произнесла это дрожащим от обиды голосом.
— А кого бы вы обвинили во всем, что произошло?
— Себя, конечно. Но и Стэнли тоже виноват.
Она опять опустила глаза.
— Я знаю, что так говорить ужасно. Я могу простить ему эту девушку и все его глупые розыски отца. Но зачем, зачем он сделал это? Зачем взял с собой Ронни?
— Он хотел получить деньги у матери, а Ронни cnoсобствовал бы этому.
— Откуда вы это знаете?
— Так мне сказала Элизабет.
— Да, это на нее похоже. Она бесчувственная женщина.
Затем Джин добавила, словно извиняясь перед стенами дома:
— Мне не следовало так говорить. Она очень много страдала. И мы со Стэнли доставили ей мало радостей. Мы много брали и почти ничего не отдавали.
— Что же вы брали?
— Деньги,— ответила она, явно сердясь на себя.
— У Элизабет много денег?
— Конечно, она состоятельная женщина. Она, должно быть, очень хорошо заработала при застройке каньона, да и у нее до сих пор еще есть несколько сотен акров земли,
— Но они приносят мало дохода, если не считать нескольких акров авокадо. А потом, видимо, у нее много неоплаченных счетов.
— Это потому, что она богата. Богачи никогда не платят вовремя по счетам. Мой отец имел лишь маленькую спортивную лодочку, а те, кому он угрожал, что передаст дело в суд, были богатыми людьми. Элизабет имеет несколько тысяч в год от владений своего деда.
— Сколько тысяч в год?
— Ну, этого я не знаю. Она очень скрытна в отношении денег, но они у нее есть.
— Кому они достанутся, если она умрет?
— Не надо так говорить! — воскликнула вдруг Джин в суеверном испуге. Затем добавила более спокойно:— Доктор Джером сказал, что с ней все будет в порядке. Ее приступ —лишь результат нервного потрясения.
— С ней можно сейчас разговаривать?
— Конечно, Но на вашем месте я бы не стала делать этого сегодня.
— Я попрошу разрешения у доктора Джерома,— сказал я.— Но вы так и не ответили на мой вопрос. Кто получит деньги после ее смерти?
— Ронни,— ответила она хриплым голосом, и ее тело стала бить дрожь, которую она не могла унять.— Вы беспокоитесь о том, кто вам заплатит? Поэтому вы и бродите здесь вокруг; да около, а не занимаетесь поисками мальчика?
Я не стал даже пытаться отвечать ей и некоторое время сидел молча. Гнев и горе терзали эту женщину. Наконец она обратила свой гнев против себя, схватила подол своего платья и стала дергать его с такой силой, будто хотела разорвать.
— Не надо, Джин.
— Почему не надо? Я ненавижу это платье!
— Тогда снимите его и наденьте какое-нибудь другое. Возьмите себя в руки!
— Я не могу. Сидеть здесь и ждать!
— И, тем не менее, хотите вы этого или нет, вам придется остаться здесь и ждать.
— И это все, что мы можем сделать? Почему вы не разыскиваете его?
— Это не так просто. Пришлось бы обыскать слишком много земли и слишком много воды.
Джин выглядела такой убитой, что мне пришлось добавить:
— Но у меня есть пара идей.
Я снова достал газетную вырезку, на которой было запечатлено фото отца Стэнли и жены Килпатрика.
— Вы это видели?
Джин склонилась над вырезкой.
— Видела, но не сразу после того, как это появилось в газете. Стэнли поместил объявление в «Кроникл», ничего не сказав мне. Это было в июне, мы тогда были в Сан-Франциско. Кроме того, он ничего не сказал своей матери и, увидев это, она страшно разозлилась.
—Почему?
— Она сказала, что это снова вызовет целый скандал. Но, по-моему, никто на это не обратил внимания, кроме нее и Стэнли.
И Джерри Килпатрика, подумал я, да отца Джерри, а, возможно, и самой женщины.
— Вы знали, кто эта жецщина?
— Ее фамилия, как сказала Элизабет, Килпатрик.
Она была женой местного дельца, Брайана Килпатрика.
— Какого рода отношения между ним и Элизабет?
— Кажется, очень хорошие. Они компаньоны в «Каньон-компани».
— А что вы знаете о Джерри, сыне Килпатрика?
— По-моему, я его не знаю. Как он выглядит?
— Ему около девятнадцати лет, у него длинные рыжие волосы и борода. Очень эмоционален. Вчера ночью ударил меня револьвером по голове.
— Это тот, кто увез Ронни на яхте?
— Тот самый.
— Тогда, может быть, я знаю его.
Живость снова вернулась к Джин, и теперь она напряженно задумалась, будто делала в уме арифметические подсчеты.
— Тогда у него не было бороды, но мне кажется, что как-то вечером он был у нас дома, в прошлом июне. Я видела его всего секунду. Стэнли провел его к себе в Студию и заперся там. И я уверена, что у него была эта вырезка.
Джин подняла голову.
— Вы думаете, что парень пытается как-то воздействовать на нас? Потому что его мать сбежала с отцом Стэнли?
— Возможно. Я полагаю, что он действительно озабочен судьбой своей матери. И, может быть? сейчас он на пути к ней.
— Тогда нам нужно найти ее,— сказала Джин.
— Согласен с вами. Если верить тому, что мне сообщили, бывшая жена Килпатрика живет теперь где-то к югу от Сан-Франциско, в районе Пенинсулы.
Джин ухватилась за эту гипотезу, ибо другой не было.
— Вы поедете туда ради меня? Сегодня?
. Жизнь снова возвратилась к ней. Мне очень не хотелось разочаровывать ее.
— Нам лучше остаться здесь до получения более надежной информации. Прошлым летом Джерри плавал в Арсенаду, и, может быть, он снова выберет этот путь.
— В Мексику?
— Да, многие молодые люди отправляются именно туда. Но нашу идею относительно Пенинсулы надо проверить.
Джин встала.
— Я поеду сама.
— Нет, вы останетесь здесь.
— Здесь, в этом доме?
— Во всяком случае, здесь, в городе. Я сомневаюсь, что это — похищение'ради выкупа, но если это так, то именно с вами они попытаются войти в контакт.
Джин посмотрела на телефон, будто ожидала звонка.
— Но, у меня нет денег.
— Вы только что говорили мне о деньгах Элизабет Броджест. В случае нужды вы могли бы достать их у нее. И сейчас было бы неплохо для вас иметь немного наличных.
— Потому что я не заплатила вам?
— Об этом не беспокойтесь. Но скоро нам понадобится некоторая сумма наличных денег.
Джин опять вышла из себя. Она вскочила и быстрыми шагами обошла комнату в состоянии крайнего раздражения, которое подчеркивалось ее странным черным платьем.
— Я не могу просить у Элизабет. Конечно, я могла бы поискать себе какую-нибудь работу.
— В данный момент это не очень-то реалистично.
Джин остановилась передо мной. Мы обменялись быстрыми острыми взглядами. Я почувствовал, что мы либо будем заклятыми врагами, либо — близкими друзьями. Наверно она злилась из-за того, что источники прибыли были недостижимы для нее как во время замужества, так и во время вдовства.
Она заговорила более вежливо, словно пытаясь перенять мою манеру разговора.
— Говоря о реализме,— что вы лично собираетесь делать, чтобы вернуть мне сына?
— Я звоню некоему Вилли Маккею, он детектив и имеет агентство в Сан-Франциско. Он прекрасно знает этот район. Я попрошу его помочь мне.
— Ну, так сделайте это. А я буду доставать деньги.
Видимо, она приняла какое-то решение, которое касалось не одних лишь денег.
— А еще что вы собираетесь делать? — спросила она.
— Ждать... и задавать вопросы.
Джин раздраженно всплеснула руками и села на диван.
— Все, что вы делаете — это задаете вопросы!
— Но я и от этого тоже устаю. Иногда люди рассказывают то, о чем их совсем не спрашивают. Но вы не относитесь к их числу.
Джин недоверчиво посмотрела на меня.
— Это еще один вопрос, не так ли?
— Не совсем. Я только подумал, что у вас было странное замужество.