Она посмотрела на меня безо всякого выражения.
— Ну и что, если двадцать? У меня не было выбора. Я не хотела, чтобы он был поблизости, когда Фред вернется домой.
— Он был приятелем Фредерика?
— Я не могу назвать его приятелем. Ал некому не был приятелем, даже самому себе.
— Значит, вы все-таки знали его.
Она тяжело опустилась на край кресла-качалки. Я сел рядом. Лицо ее было замкнуто и напряженно. Она напоминала человека, сделавшего глубокий вдох и задержавшего дыхание.
— Я не отрицаю, что знала его. Он жил у нас, в этом доме, когда был еще мальчишкой. У него уже были неприятности, и власти хотели поместить его в воспитательный дом. То ли в местный дом, то ли в Престон. В то время мистер Сноу был еще жив, и мы решили взять Альберта к себе.
— Очень благородно с вашей стороны.
Эдна резко покачала головой.
— Я бы не сказала этого. Мы были бедны и нуждались в помощнике, чтобы вести хозяйство. Муж был уже тяжело болен, да и цены подскочили до небес. Во всяком случае, мы взяли к себе Альберта и постарались привить ему все хорошее. Но он был трудным подростком, и нам не удалось заставить его свернуть с дурного пути. Он оказал очень плохое влияние на Фредерика. Мы уже мучались, размышляя о том, что с ним делать, когда он сам решил этот вопрос. Он украл машину и сбежал с девушкой.
— Но ведь в этом принимал участие и Фредерик?
Она сделала глубокий вдох, подобно ныряльщику перед прыжком в воду.
— Вы уже слышали об этом?
— Немного.
— Тогда, возможно, вам рассказали не так, как было на самом деле. Многие во всем обвиняют Фредерика, потому что он был старшим. Но Альберт Свитнер был опытнее, несмотря на свои годы, так же, как и девушка. Ей было тогда лет пятнадцать или около того, но можете мне поверить, что она уже была опытная. Фредерик легко поддался их влиянию, он был как глина в их руках...
— Вы знали эту девушку?
— Да, я знала ее.
— Как ее звали?
— Марта Никерсон. Ее отец был строителем, если имел работу. Они жили в мотеле в дальнем конце улицы. Я знала Марту, потому что она часто помогала мне на кухне, когда к Броджестам приходили гости. В то время я вела хозяйство в их доме. Марта уже тогда была «миленькой» штучкой, с ней было трудно иметь дело. Она и была заводилой, если хотите знать мое мнение. И, конечно, только она вышла сухой из этой истории.
— Так что же все-таки случилось?
— Как я уже говорила, они украли машину. Это, наверно, была идея Марты, потому что они украли машину ее знакомого — хозяина мотеля, в котором она жила. Затем они втроем сбежали в Лос-Анджелес. Это тоже была ее идея — она мечтала стать киноактрисой и страстно желала жить в Лос-Анджелесе. Они провели там три дня и три ночи, ночуя в машине и выпрашивая себе еду. Потом их всех арестовали, когда они попытались украсть пищу в захудалой харчевне.
Эдна рассказывала эту историю со смаком, словно сама участвовала в приключении. Поймав себя на этом, она изменила интонацию, и выражение жесткости застыло на ее лице.
— Хуже всего было то, что когда Марта вернулась, оказалось, что она в положении. Она была несовершеннолетней, но развита не по годам. Фредерик получил свои «знания» именно от нее. Адвокат посоветовал Фреду не затягивать дела и во всем признаться в суде по делам несовершеннолетних. Иначе, после медицинской проверки, он мог получить более суровый приговор. На защитника и на обжалование денег у нас не было. Так Фреда и присудили к шестимесячному заключению в лесном лагере.
— А что случилось с остальными?
— Марта Никерсон вышла замуж. За человека, у которого они украли машину, и ее даже не вызвали в суд.
— Где она сейчас?
— Не знаю. У этого человека было свое дело в северной части нашего штата. Насколько мне известно, она и сейчас живет там со своим мужем.
— Вы знаете ее нынешнюю фамилию?
Эдна задумалась.
— Не помню. Если это так важно, я бы могла найти ее открытку. Она послала Фредерику поздравительную открытку вскоре после его освобождения, перед Новым годом, что в общем-то было довольно нагло с ее стороны. По-моему, он все еще хранит эту открытку у себя в ящике.
— А что было с Альбертом?
— С Алом вышла иная история. Это был не первый его проступок. Он уже был условно осужден, поэтому его отправили в Престон до совершеннолетия. Помню, как он вышел оттуда. Это было пятнадцать лет назад, летом, и джакаранды цвели, как сейчас. Он приехал за своими вещами. Я собрала их ему в картонную коробку — несколько школьных учебников и синий костюм, который мы купили ему, когда он шел к причастию. Костюм ему уже не годился, а книгами он не интересовался. Я покормила его и дала немного денег.
Она покачала головой, словно предупреждая мой вопрос.
— Я хотела, чтобы он уехал отсюда, боялась, как бы Фредерик не связался с ним снова. В то время Фредерик работал в Службе леса, и мне не хотелось, чтобы Альберт узнал о месте его работы. Но случилось именно так.
— Что случилось?
— Из-за Альберта Фред потерял свою работу и получил нервное потрясение. Мне не хочется говорить об этом сейчас, когда произошли все эти ужасные события. Альберт больше не появлялся у порога нашего дома до прошлой недели. А сейчас вы сказали мне, что он убит.
— Его убили в Нордридже вчера ночью. Мы не знаем, кто его убил и почему. Но вы можете нам помочь, если расскажете, что произошло пятнадцать лет назад. Что именно натворил Альберт и отчего у Фредерика было нервное потрясение.
— Он доставил ему массу неприятностей! Но это такая старая история...
— Что за неприятности?
— Он взял трактор Фредерика и отправился на прогулку по холмам. Вся беда была в том, что трактор этот, как оказалось, принадлежал строительной компании, и Фредерика вместе с Альбертом могли отправить в тюрьму. А дело кончилось тем, что по вине Альберта его выгнали с работы.
Я чувствовал, что следует узнать и остальное.
— Могу ли я поговорить с Фредериком, миссис Сноу?
— Не вижу в этом необходимости. Я рассказала вам все, что вас интересовало. Я могу рассказать вам все, что вы захотите!
— Но ведь могло быть и что-то, о чем вы не знаете, а он знает.
— Боюсь, что вы не понимаете,— проговорила она, глядя на меня высокомерным взглядом старшего.— Мы с Фредериком очень близкие друзья.
После паузы она добавила:
— Так что вы хотите знать?
— Мне бы хотелось поговорить лично с ним. Вы — его мать, поэтому и защищаете своего сына.
— Я вынуждена это делать! Фредерик не может себя защитить. С тех пор, как Фред получил нервное потрясение и потерял работу в Службе леса, он во всем винит самого себя. Вы бы только слышали, как он кричал и плакал после вашего вчерашнего перекрестного допроса!
— Он не сказал ничего, что можно было бы поставить ему в вину.
Эдна скептически посмотрела на меня.
— А что он говорил?
— Я считаю, что не обязательно вам это рассказывать. Он взрослый человек.
— Вы ошибаетесь. Он мальчик с телом взрослого мужчины. После нервного потрясения он уже не мог стать взрослым.
— После той истории пятнадцатилетней давности?
— Совершенно верно. Это случилось в то лето, когда уехал капитан Броджест.
— Фредерик любил капитана?
— Он обожествлял землю, по которой тот ступал! Капитан! Капитан был ему вместо отца. Семья Бродже-стов была для Фреда фетишем. И бегство капитана разбило его сердце. Оно произвело на него такое же впечатление, как и смерть его собственного отца. Я не выдумала это, об этом говорил сам доктор Джером.
— Этот врач постоянно пользует Фредерика?
Эдна кивнула.
— Он сейчас будет здесь.
— Он психиатр?
— Мы не верим психиатрам,— холодно ответила она.—- Доктор Джером хороший врач. Он врач миссис Броджест, значит,— хороший. Когда Фредерик получил нервное потрясение, она показала его доктору Джерому и заплатила ему по счету, включив и оплату лечения в психиатрической больнице. А когда он вышел оттуда, она дала ему работу в своем саду.
Эдна Сноу улыбалась неопределенной улыбкой, тщательно взвешивая каждое свое слово.