— Вильям ждет ваших распоряжений, сеньорита.
— Прошу прощения,— она повернулась в сторону двери. Здоровенный детина в шоферской форме шагнул вперед, привлекая ее внимание.— До двенадцати вы мне не будете нужны. А в десять минут первого я поеду на ленч в «Нон Бле», так что будьте на месте.— Она подумала немного и добавила: — Все же будьте здесь.
Шофер исчез, а она взяла тяжелый серебряный портсигар и повернулась к нему.
— Мой друг был однажды на вашем представлении с одной женщиной,— продолжил Ломбар.— Поэтому я и пришел к вам.
— Да?
— Я пытаюсь найти ее для него.
Она неправильно его поняла. Глаза ее заблестели.
— Ах, как романтично! Я люблю романтику!
— Боюсь, что нет. Речь идет о жизни и смерти.— Он не хотел сообщать ей слишком много деталей, пусть вспоминает сама.
Она обрадовалась еще больше.
— Тай-й-на! Я люблю тайны!—Она пожала плечами.— Пока они не касаются меня.
Что-то неожиданно заставило ее замолчать. Она уставилась на крошечный бриллиант в браслете. Потом резко подняла голову и щелкнула пальцами. Горничная вышла. Ломбар решил, что его бесцеремонно выпроваживают и что сейчас здесь появится очередной посетитель.
— Вы знаете, сколько времени? — виновато спросила она,— Разве я не говорила вам? Вы очень неосторожны. Доктор сказал, что только один час...
Прежде, чем Ломбар понял, в чем дело, на него налетел тайфун. По крайней мере, так ему показалось, когда раздались пулеметные испанские очереди, перемешанные с писком Биби. Наконец все стихло.
— Я понимаю, как безнадежно ожидать, что вы вспомните определенного человека среди моря лиц, которые появляются перед вами каждый вечер.— В тишине голос Ломбара звучал очень громко.—Я знаю, что вы выступаете шесть вечеров в неделю и даете два утренних представления, да еще в переполненных театрах...
— Я никогда еще не выступала в пустых .театрах,— с гордостью сказала она.— Даже пожар не может мне помешать. Однажды в Буэнос-Айресе в театре начался пожар. Вы думаете, зрители покинули театр?
Он переждал, пока она выговорится, и снова приступил к делу.
— Мой друг и эта женщина сидели в первом ряду возле прохода.— Он извлек из нагрудного кармана бумажку.'— Они'сидели слева от вас, если смотреть в зал со сцены. Она два или три раза вскакивала с места, когда вы пели.
Глаза ее снова заблестели.
— Она вставала? Когда Мендоза была на сцене? Это очень интересно. Я не знала, что такое случается.— Она стала задумчиво теребить свою бархатную пижаму.— Видимо, ее не волновало мое пение? Или наоборот? Может быть, ее наняли, чтобы освистать меня?
— Нет, нет, нет, вы не поняли,— торопливо сказал Ломбар.— Разве мог кто-нибудь сделать такое ВАМ? Нет, нет! Это было, когда вы пели «Чича, чича, бум, бум». Вы забыли, что в этот момент вы бросаете в зал маленькие сувениры, и она вскакивала, чтобы привлечь ваше внимание. Некоторое время она стояла перед вами.
Она закрыла глаза.
— Я попробую вспомнить,— пробормотала она. Она закурила сигарету и продолжала сидеть с закрытыми глазами. Он видел, что она и в самом деле пытается что-то припомнить.
— Нет, не могу,— наконец объявила она,—Простите. Это очень трудно. Каждый прошедший вечер кажется мне прошедшим двадцать лет назад.— Она покачала головой.
Он снова заглянул в листок бумаги.
— О, тут есть еще одно обстоятельство, хотя я не думаю, что это может вам помочь. Она была в такой же шляпке, что и вы. Так говорит мой друг. Я имею в виду, что у нее была точная копия.
Актриса резко выпрямилась. Очевидно, его слова поразили ее. Глаза ее сощурились. Он боялся пошевелиться и сидел, затаив дыхание. Даже Биби перестала шуршать газетами.
Неожиданно она отшвырнула сигарету.
— A-а. Теперь я вспоминаю! Да! — Она торопливо заговорила по-испански, но тут же смутилась и снова перешла на английский.— Да, да! Она стояла перед сценой в моей шляпке! Она стояла прямо перед сценой и смотрела на меня! Ха! Я вспомнила, вспомнила! Вы думаете, такие вещи забываются? — Она столь бурно проявляла свою радость, что Биби испуганно забилась в угол, а Ломбар стал опасаться за ее рассудок.
— Сеньорита, портной ждет вас,— вмешалась горничная.
— Он может подождать, ничего с ним не случится! —
Актриса отчаянно замахала руками.— Я услышала такое, чего никогда не слышала!
Она вскочила с шезлонга и пустилась в пляс по комнате, напевая: «Вспомнила! Вспомнила! Я вспомнила!» Биби испуганно наблюдала за хозяйкой.
— Так что вам нужно и при чем тут ваш друг? — внезапно она успокоилась и снова заняла свое место в шезлонге.— Вы ведь не сказали.
По ее изменившемуся поведению он понял, что больше никакой помощи он от нее не получит. Однако терять ему было нечего, и он продолжал:
— Поверьте мне, сеньорита, у него большие неприятности. Я не хочу утомлять вас, но эта женщина — единственный человек, который может спасти его. Ему нужно доказательство, что он был именно с ней, и именно в тот вечер. Он впервые познакомился с ней в тот вечер, и мы не знаем ее имени. Мы не знаем, где она живет. Мы ничего не знаем о ней. Поэтому мы ищем.
Ломбар увидел, что она задумалась, и замолчал.
— Я была бы рада помочь вам,— проговорила она.— Я бы с удовольствием сообщила, кто она, но...— она беспомощно развела руками.— Я никогда ее раньше не видела. Я не видела ее после, Я только помню, как она стояла перед сценой. Это все, и больше я ничего не могу вам сказать.— Она казалась разочарованной больше, чем он.
— А вы не обратили внимания на мужчину, сидевшего рядом с ней?
— Нет, я даже не смотрела на него. Не могу сказать, был ли с ней кто-нибудь. Очевидно, он находился в тени,
— Видите ли, в этом деле не хватает одного звена. Дело в том, что большинство других людей помнят его, но не помнят ее. Вы же помните ее, а не его. Этого, конечно, мало, потому что ровным счетом ничего не доказывает. Только то, что в театре была женщина. Какая-то женщина. Она могла быть одна. Ее мог видеть кто-то еще. Мне нужны два звена, которые были бы связаны одним свидетелем.— Он встал.— Я остался там же, где начал. Спасибо, что вы уделили мне свое время.
— Я попробую вам помочь,— сказала она.— Не знаю, что я могу сделать, но попробую.
В это Ломбар не верил. Он пожал ей руку и вышел из комнаты. Он был расстроен, но понимал, что, собственно говоря, рассчитывать ему было не на что. Лифтер предупредительно открыл дверь лифта, Внизу кто-то другой столь же предупредительно открыл перед ним дверь отеля, и он очутился на улице. Некоторое время он неподвижно стоял около отеля — просто потому, что не знал, что делать дальше. Он не мог принять решения и беспомощно стоял на одном месте.
По улице проехало такси, и он решил остановить его, но оно было занято, и Ломбар стал ждать другого. На это ушла минута. Какая разница — минутой больше, минутой меньше? Он не оставил Мендозе никаких сведений о себе, она же не знала, где его найти и как с ним связаться.
Он уже сидел в такси, когда дверь отеля резко отворилась и из нее выскочил коридорный. Он торопливо огляделся и подскочил к машине.
— Вы — тот джентльмен, который только что покинул мисс Мендозу? Она сейчас позвонила и попросила, чтобы вы снова зашли к ней, если не возражаете.
Ломбар снова вошел в отель, снова поднялся в номер, снова нечто меховое прыгнуло на него. Он никак не реагировал на это.
Пижама исчезла, и теперь на ней было нечто иное, что именно — он не обратил внимания.
— Надеюсь, вы женаты? Фу, впрочем, если нет, то когда-нибудь вы женитесь, что одно и то же.— От изумления он едва не разинул рот, но промолчал и ждал, что же будет дальше. Она куталась в как^ю-то ткань, но сейчас ему все было безразлично.
— После того, как вы ушли, я кое-что придумала,— продолжала она.— Видите ли, мне было... не по себе. Я прошлась по комнате, как делаю всегда, когда думаю.— Она внимательно посмотрела на него.— Потом случилось странное. Я подумала о женщине, о которой мы говорили.— Она пожала плечами.— Это странно, не правда ли? Я подумала о своей шляпке и решила, что вам это может помочь...
Он ждал, не сводя с нее глаз. Она наставила на него палец.