– Мерседес хочет тебе помочь, Дэйв. Она любит Рут, как свою дочь. Поэтому она тебе звонила. Я уверена, что поэтому она и звонила.
– Может быть, будет лучше, если Олли останется с тобой?
– Нет, нет. Я чувствую себя хорошо, в самом деле хорошо. Олли будет сопровождать тебя и поможет, насколько это возможно.
Олли незаметно кивнул.
– Вероятно, ты права, Норма, – согласился Тулли, На улице Оливер Херст пробормотал:
– Оставаться с ней нет никакого смысла, Дэйв. Я должен выполнять ее желания; возможно, тогда она успокоится. Когда она в таком состоянии, лучше не противоречить. Но скажи, на какой машине мы поедем?
– На моей.
Олли посмотрел себе под ноги, ни сели в «империал», и Тулли направил машину к дому Кабботов.
– Я не могу понять, – сказал Олли немного погодя и покачал головой. – Сначала мне показалось, что несчастье с Рут подействовало на Норму благотворно и она стала такой, как прежде. Но теперь ей гораздо хуже, чем прежде.
– Почему ты не отвезешь ее снова на старое место, Олли? Возможно, перемена обстановки будет ей полезна.
«Старым местом» Херст называл древний домик, расположенный в горах, милях в пятнадцати от города. Этот домик Норма унаследовала от своего прадеда. Он поселился там, обрабатывал землю, обтесывал камни. Своими руками он сделал фундамент и построил деревянный дом. Домик хорошо сохранился, и Херсты в былые годы проводили в нем счастливые дни, приезжая туда в конце недели.
Олли Херст покачал головой.
– Ей там ни в коем случае нельзя находиться. Норма стремится уединиться, хочет заползти в пещеру, но психиатр сказал, что ей это противопоказано. Она должна быть на людях.
– Пожалуй, это разумно.
– Сегодня утром она умоляла меня отправить ее туда. Это – реакция на ночной кошмар, который ей приснился. С ней было плохо. Я потратил больше часа, успокаивая ее.
– Какого характера кошмар?
– Она и Рут были на русских горах. Движение все ускорялось и ускорялось. Вдруг на их пути появилась маленькая девочка, у которой не было лица. Их повозка переехала девочку, промчалась над концом рельсового пути, взвилась и понеслась в пространстве среди миллионов звезд. В то же время там было совершенно темно. Вдруг Норма оказалась совсем одна в этой черной бездне, полной звезд. Рут куда-то исчезла.
«И это верно», – подумал Тулли.
Глава 14
Олли Херст следовал за слугой и Тулли через фойе господского дома. Тулли бросилось в глаза, что адвокат явно чувствует себя неловко.
Мужчины, ожидая, стояли молча.
Появилась Мерседес Каббот. Она выглядела очень молодо в юбке, блузке и сандалиях на ремешках. Ее седые волосы были тщательно причесаны, однако глаза и лицо были холодны.
Она оглядела Олли Херста сверху донизу.
– Что с вами, Олли?
Слова ее словно исходили из глубокого холодного пространства.
– Я еще жив, Мерседес.
К удивлению Тулли, голос адвоката был также холоден, как лед.
– И Дэвид здесь?
Она с легкостью повернулась.
– Если не возражаете, сядем на террасе.
Мужчины последовали за ней и слугой. Она указала на два белых металлических стула.
– Хотите что-нибудь выпить?
– Нет, большое спасибо, – ответил Херст.
– Я тоже не хочу, Мерседес, – сказал Тулли. – Мне хочется перейти к делу. Зачем вы меня позвали? Видимо, это не просто дружеское приглашение.
– Все в порядке, Стеллерс, – сказала Мерседес слуге и, когда тот удалился, продолжала: – Возможно, это нечто лучшее, Дэвид. Джордж хочет вам кое-что сказать. Он сейчас оденется и придет сюда.
Ее губы образовали твердую линию.
– Я хотела поговорить с вами об Энди. Вы знаете, где он и Сандра Джейн?
– Нет, – ответил Тулли.
Что, черт возьми, хочет сообщить ему Джордж Каббот?
– Но, насколько мне известно, они собирались вместе удрать.
Мерседес немного побледнела.
– Значит, мой блеф не подействовал. Что же мне теперь делать, друг мой?
– Делать? – переспросил Тулли. – Не имею понятия.
Он сдержался и не сказал, что это ему абсолютно безразлично.
Мерседес тотчас обратилась к Оливеру Херсту!
– А что скажете вы, Олли?
Херст повернулся на стуле.
– Вы хотите выслушать совет адвоката, Мерседес?
– Можете прислать мне счет, – проговорила она невыразительно.
– О’кей, – сказал адвокат. – Они оба – совершеннолетние?
– Да.
– Тогда я с удовольствием дам вам бесплатный совет. Вы вообще ничего не можете поделать.
Тулли никогда не слышал, чтобы Оливер Херст говорил подобным тоном. Нескрываемые чувства горечи, триумфа и соболезнования образовали грубый и необычный для Херста аккорд.