– Простите! – перебил его Смит. – Ваши рассуждения ошибочны. Рут никого не поджидала возле мотеля. Она последовала за Кранни Коксом в его комнату и завела с ним разговор – либо о себе, либо о Сандре Джейн, в данном случае это не имеет значения. Постучали в дверь, – это был тот неизвестный, о котором вы говорили. Рут попала в ловушку. Ее никуда бы не упрятали, если бы она не увидела этого таинственного незнакомца. Кокс, вероятно, проводил ее в ванную, затем впустил посетителя. Возникла ссора. Незнакомец схватил оружие, которое Кокс отобрал у Сандры Джейн. Выстрел, и Кокс убит! Рут вскрикивает или каким-нибудь другим, неизвестным нам образом выдает себя. Во всяком случае, убийца обнаружил ее присутствие и куда-то упрятал. Он мог и лишить ее сознания. Так это произошло, Дэйв?
– Да, так и было! – воскликнул Тулли. – Разве это лишено смысла? Продолжим. Почему он не убил Рут? Потому, что он сообразил, что можно свалить вину на нее. Как только он увез ее из мотеля и спрятал, подозрение в убийстве Кокса падало только на нее. Ему оставалось лишь уничтожить следы, которые могли стать уликой против него.
– А позже он не стал ее убивать, – добавил Юлиан, – потому, что она была еще нужна ему для претворения в жизнь его плана. Верно, Дэйв?
– Верно. Он выбрал время для телефонного звонка и принудил ее связаться со мной. Он заставил ее сказать, что она намерена скрыться и что я должен позабыть ее.
– Но каким образом он мог принудить ее к этому?
– Вы шутите, Юлиан? Конечно, он угрожал убить ее или меня. Рут наверняка пошла бы на это, – если бы моя жизнь была в опасности.
– И этот убийца попытается убить Рут, не правда ли? – пробормотал Смит.
– Конечно. Все подозрения он уже направил на нее. Теперь она ему больше не нужна. Само собой разумеется – он ее не освободит.
Тулли хрипло продолжал:
– Он убьет ее, а труп исчезнет. Юлиан, вы должны прекратить свои идиотские поиски Рут как подозреваемой в убийстве. Вы должны сконцентрировать все усилия, чтобы-найти ее прежде, чем она станет новой жертвой! Может быть, и теперь уже поздно!
Лейтенант остался невозмутимым. Тулли вскочил и зарычал:
– Бог мой, Юлиан, неужели вы законченный идиот? Разве я рассуждал не логично? Разве одно не вытекает из другого?
– Все это логично, – согласился Смит. – Только глупо основываться на одних предположениях.
– Каких предположениях! – воскликнул Тулли. – Рут невиновна!
– Возьмем, например, предположение, что Рут упрятали против ее воли. На чем оно основано? Это – просто плод воображения, а не факт.
Тулли облокотился о письменный стол. Он чувствовал нечто вроде горького триумфа.
– Нет, вам придется согласиться с моими рассуждениями. Речь идет не об игре воображения, а о факте.
– Это только одни слова!
– У меня нет объяснения, равносильного присяге, и нет вещественных доказательств. У меня есть только два слова самой Рут.
– Слова самой Рут? – строго повторил Смит. – Что же она сказала?
– Сказала, что сообщение, переданное ею Джорджу Кабботу, ложно.
– Очень интересно. Как она дала знать об этом?
– Она употребила известный лишь нам двоим пароль. Он похож на безобидное ласковое прозвище, но имеет определенный смысл.
Смит нахмурился.
– Я не совсем вас понимаю.
– Разве между вами и вашей женой нет секретного сигнала, Юлиан? Слова или фразы, значение которых знаете только вы двое?
– Ну, есть, – признался сбитый с толку лейтенант. – Когда моя жена хочет пораньше уйти из гостей, скажем, когда ей скучно, то она напоминает мне о случае с О’Тулом. Это и есть наш личный код для «Пойдем домой».
Тулли кивнул.
– А у нас с Рут есть слова «сахарная пилюля».
– Сахарная пилюля?
– Во время медового месяца Рут рассказала мне историю о своей тетке. Это была ипохондричная дама, которая часто обращалась к врачу с жалобами на воображаемые болезни и боли. Он прописал ей пилюли из сахара, и тетка стала чувствовать себя лучше. Эта история позабавила меня, и с тех пор слова «сахарная пилюля» стали для нас обозначением чего-либо выдуманного, неверного. Если кто-то рассказывал выдуманную историю, то я наклонялся к Рут и называл ее своей маленькой сахарной пилюлей. Она тотчас понимала, что эта история – небылица. Если мы находились в компании и, я проявлял интерес к какой-нибудь даме, то Рут иногда говорила: «Правда ведь, мисс Такая-то – очаровательная сахарная пилюля?» Это означало, что жена считает эту даму глупой или не желает поддерживать с ней знакомство.
– Так что же?
– Прежде чем положить трубку, Рут сказала Джорджу Кабботу: «Дэйв – моя сахарная пилюля». Это был намек, Юлиан. Рут хотела мне сказать: «Не верь ни одному моему слову. Все это ложь». Отсюда можно сделать только один вывод: ее принудили позвонить, принудили все это сказать. Подтверждает это мою теорию или нет?