– А сам не желаешь назвать своё имя? – заговорило создание, не отрываясь от своего дела. – Или у тебя его тоже нет?
Мужчина заворочался на матраце, набитым соломой и перьями, коротко ответил:
– Олег.
Птица между делом поглядывала на беглеца своими большими чёрными глазищами, изучая нового жильца. Олег был спортивного телосложения, ростом чуть выше среднего, с короткими тёмно-русыми волосами и правильными чертами лица, опухшего от синяков и ссадин. Он был в тонком тёмно-синем пуловере и серых кроссовках.
– За что они хотели тебя закопать? – Она сходу задала этот вопрос, на что он нервозно отреагировал, но после тяжёлого вздоха и продолжительного молчания решил с ней поделиться:
– Бизнес… Это, между прочим, были мои бывшие друзья. Когда-нибудь они и друг друга поубивают. – Олег потрогал себя за челюсть, вероятно она побаливала во время разговора. – Тесно им стало, жить получше захотелось… А я среди них был самым успешным, и это их бесило. Скоро они и сюда доберутся, я слишком много знаю… – Он усмехнулся улыбкой отчаявшегося человека. – Да разве они успокоятся?
Птица собрала со стола скорлупу и бросила её в топку, спокойно и уверенно отвечая ему:
– Никто сюда не доберётся.
– Откуда ты можешь знать? – Олег приподнял голову и, забыв про челюсть, заговорил более эмоционально: – Лучше избавься от меня, а то сама попадёшь под раздачу!
Она взяла миску с орехами и поставила рядом с гостем:
– Ты должен поесть, тебе нужны силы. – Он продолжал смотреть на неё с недоумением, никак не реагируя на подношение. – Тебе нечего бояться. Мы унеслись от твоих врагов на очень большое расстояние. Сюда никто не проедет, здесь легко заблудиться. Даже охотники давно не суются в эти гиблые места.
– Поэтому ты здесь и поселилась?
Птица отнесла свои орехи обратно на стол, не говоря ни слова.
– Откуда у тебя эти крылья? – настаивал Олег. – Над тобой проводились опыты? Кажется, я слышал, что в последнее время какие только опыты не проводятся, кого только не скрещивают…
– Я всю жизнь такой была, – оборвала его предположения Птица.
– С трудом верится… Ты родилась уже с этими крыльями?
– Не помню! Не знаю! – Она начала злиться и психовать. Олегу пришлось прекратить расспросы.
– Я хочу встать и выйти на улицу, – закопошился он.
Она подошла, попыталась его поддержать, обхватив руками. От нестерпимой боли мужчина ухватился за неё, но его рука случайно прикоснулась к крылу. Он почувствовал под ладонью шуршание перьев и отдёрнул руку, как ужаленный.
– Дай, я попробую сам!
Птица проследила, как Олег, ковыляя, добрался до выхода и скрылся за дверью.
К обеду он умерил свою гордыню и согласился на орехи. Вдобавок женщина отварила какие-то крупные коренья. Он их попробовал, сморщился, затем присыпал солью, и только тогда ему удалось их как-то в себя протолкнуть. Помимо этого, в течении всего дня она заставляла его пить отвар. Целебный напиток был приторно горьким, но подсластить было нечем. Олег чувствовал облегчение от её врачевания, и на всё уже соглашался, лишь бы побыстрей встать на ноги; жар постепенно отступал, к нему возвращались силы.
Стемнело. Птица улетела по своим делам. Керосиновая лампа горела тускло. Оставшись в одиночестве, мужчина долго размышлял, ему было о чём подумать. Керосин в лампе закончился, и Олег оказался в кромешной тьме. Он лежал и прислушиваться к звукам, доносящимся из леса. Стонущие крики ночных птиц щекотали нервы, какой-то неторопливый зверь прокрался под окном, вороша сухие заросли. Этот мир дикой природы был совершенно чуждым для Олега. Даже имей он крылья, не согласился бы здесь жить.
Нужно мотать отсюда, но для этого он слишком слаб. Олег стал строить планы своего скорейшего восстановления. Птица сказала, что сюда не пробраться, а значит и отсюда не выбраться. Придётся снова перелетать через лес с её участием. Ему приходилось наблюдать, как люди летают с парашютом или на воздушном шаре, он всегда считал их безбашенными и знал, что сам никогда такого не сделает. Надо будет собраться с духом, чтобы проделать это заново.
За дверью послышалась возня, а следом за ней отчётливые шаги по деревянным ступеням. Птица вошла в кромешную тьму и закрыла за собой дверь. Она замерла в тёмном углу, лишь было слышно её учащённое дыхание.