– Да ты и так в клетке… – съязвил Олег, – только деревянной.
– А ты бы мог подарить мне такое платье? – Она поднялась и подошла ближе, встав прямо у стола, наблюдая за его реакцией.
– Я? – Олег отклонился назад. Он немного подумал и дал размывчатый ответ: – Мог бы… Такое навряд ли… а что-то наподобие…
– Ясно. – Она повернулась и направилась к двери.
– Чего тебе ясно? – Мужчина выкрутил на неё голову насколько это было возможно. Хлопнула дверь, и он увидел, как мимо окна вспорхнула в небо крупная тень.
– Ну вот, понеслась снимать напряжение… – проговорил он вполголоса. – А мне то как его снимать?..
Все последующие дни проходили в одинаковом режиме. Птица куда-то летала – в основном поздним вечером, а когда и перед рассветом. День становился коротким, им приходилось вести беседы в кромешной тьме, в целях экономии керосина. Светлую часть дня она посвящала заготовкам на зиму. Женщина развлекала его историями из лесной жизни и не забывала между делом обрабатывать раны.
– Вчера я ходил по округе и видел за домом перекошенную баню… – Эта постройка привлекла внимание Олега из-за наступления устойчивой прохладной погоды.
– Да, она немного завалилась.
– Я уже вполне нормально себя чувствую и хотел бы починить её напоследок, чтоб сделать для тебя полезное. Здесь есть какие-нибудь инструменты?
Птица пожала плечами.
– Откуда они у меня? – Она дошила просторную короткую шубу из волчьей шкуры мехом внутрь и зубами откусила нить. – Но я знаю, что можно сделать.
– Ну-ка?
– Я слетаю в поселение и принесу инструменты.
– То есть, своруешь?
Она на секунду застыла, широко раскрыв свои глазища.
– Я возьму взаймы, потом так же отнесу обратно.
– Без спросу?
– Никто не заметит. Потом верну, да и всё. Примерь-ка вот это!
Мужчина влез в шубу – рукава были длинноваты, капюшон сшивался в виде воронки и, одетым на голову, напоминал высокий меховой колпак. Но зато в ней было тепло, и Олег оценил это.
В тот же вечер птица притащила, как обещала, набор инструментов, и утром Олег, надев волчий полушубок, отправился восстанавливать постройку. Деревянная баня состояла из единственного помещения, с заглубленным в землю очагом, который нагревал сложенную над ним груду камней. Посреди располагалась труба, выходящая на крышу. Пол в большей части был земляным, а кое-где лежали подгнивающие доски. С одной стороны строения, где находилась дверь, древесина отошла от вертикальных столбов, и постройка стала выглядеть перекошенной.
Птица прислушивалась к стуку молотка. Звуки то затихали, то снова возобновлялись. Олег работал последовательно, не спеша. Когда постукивание прекратилось, он заглянул в дом, деловито облокотившись рукой на дверной косяк, со словами:
– Принимай! Твоя баня топится!
Женщина вышла посмотреть: постройка стояла правильно, доски были крепко заколочены и дверь теперь открывалась без труда.
– Воду откуда таскаешь? – поинтересовался жилец.
– Здесь есть ручей неподалёку.
Олег спустился с вёдрами к ручью, присел и опустил в него руку. Вода была кристально прозрачной и холодной, но пока ещё не ледяной, она стекала по крупным булыжникам, омывала кисть руки, растворяясь в небольшой, такой же прозрачной лужице. Он задумался о чистоте окружающей его природы. Эта первозданная чистота была противоположностью той грязи, из которой он недавно выбрался. И выбрался ли… Возможно скоро он погрузится в неё опять – его жизнь снова станет проблемой для определённых лиц и за неё придётся бороться. Но возвращение неизбежно, в самое ближайшее время он должен отправится домой. В то, что с ним произошло на самом деле, никто не поверит, придётся рассказывать, что все эти дни он скитался по лесу и проходил школу выживания.
В бане натопилось достаточно жарко. Олег установил ведра с водой возле топки, затем вернулся в дом.
– Ты со мной в баню не пойдёшь? Почистить свои перья…
Хозяйка леса хмуро на него покосилась.
– Люди с птицами не моются!
Он несколько секунд подумал, переваривая, что она сейчас сказала, и отправился в постройку один. Олег скинул на улице перед дверью одежду и вошёл в натопленное помещение. В бане лежал кусок белого мыла, возможно Птица его тоже у кого-то стащила. Мужчина плеснул воды на горячие камни, она сразу зашипела, превращаясь в пар. На его теле всё ещё красовались побледневшие синяки и ссадины. Олег, стоя на досках, намылил всё тело и сполоснулся согревшейся водой; смытая вода стекала по специальному желобу, выходящему на улицу. Сразу после этого он почувствовал чьё-то присутствие за стеной. Щели между сколоченных досок на миг загородились тенью и снова открылись. Олег постоял, удерживая в двух руках наполовину заполненное водой ведро и опрокинул его на себя сверху.