– По вашему мнению, деяния Петра Пустынника вдохновлялись не Спасителем? – Фредегариус, в свою очередь, улыбнулся, ибо эта мысль была нелепа для него.
Робер привстал и пошевелил кочергой поленья в камине.
– Не знаю, не знаю… – задумчиво проговорил он после некоторого молчания. – Пётр обещал людям великие победы и великие богатства, – а к чему это привело?.. А мне не нравилось, что он возбуждал народ несбыточными мечтаниями. Я собственными глазами видел, как простой люд бросился к Петру после проповеди, как ему целовали руки и даже выдёргивали волоски из шерсти его осла – бедное животное почти облысело!..
Беднота тут же засобиралась в поход: крестьяне точили свое нехитрое оружие – вилы, топоры, косы – и прилаживали новые колёса к телегам. Каждый, стараясь всеми средствами собрать сколько-нибудь денег, продавал всё, что имел, – не по стоимости, а по цене, назначенной покупателем; за одну овцу раньше давали больше, чем теперь за двенадцать овец. Сбыв всё за гроши, крестьяне и бедные горожане нашивали на грудь кресты, сажали на телеги жён и детей и отправлялись в путь по стезе Господней, указанный Петром.
Дальнейшее мне известно со слов свидетелей, чудом оставшихся в живых после этого несчастного похода. К весне армия Петра насчитывала бесчисленное множество народа, – говорили, что больше двухсот тысяч. Кроме крестьян и горожан, здесь были разбойники, бродяги, беглые преступники, попрошайки и прочий сброд. Если бы эти заблудшие овцы тянулись к Петру как к своему пастырю, который должен был вывести их из тьмы кромешной к Божьему свету, от греха к праведности, – о, это было бы прекрасно! Разве Спасителя нашего не окружали люди самого низкого пошиба, в чём его упрекали фарисеи, а он ответил им: «Врач не нужен здоровым, врач нужен больным». И действительно, придя к Спасителю, разбойники, воры, блудницы становились его учениками, праведниками и апостолами христианской веры. Они умирали для прежней, греховной жизни и возрождались для жизни новой, духовной.
Но не то происходило с воинством Петра Пустынника; сброд так и оставался сбродом, и больше, чем прежде, погрязал в грехах. Сбившись в толпу, ощутив свою силу и безнаказанность, они творили страшные бесчинства, грабили и убивали мирных жителей, так что слёзы невинных жертв сопровождали эту преступную армию, и кровавый след тянулся за ней. Больше всех досталось иудеям: им припомнили распятие Спасителя, отрицание нашей веры, а также разорение, которое они непрестанно приносили христианскому люду, обогащаясь, в то же время, сами.
– Разве это не так? – позволил себе заметить Фредегариус.
– Так, – согласился Роббер, – но я бы прибавил кое-что. Без Ветхого завета не было бы Нового, без иудеев не было бы Христа, а без распятия не было бы христианства. Что касается разорения, которые приносят иудеи христианам, то не одни иудеи занимаются этим: есть такие христиане, что хуже иудеев. Народ же иудейский отмечен Богом и наделен многими талантами: счастье, когда их употребляют во благо, горе – когда во зло. Бог пристрастен к этому народу, святой отец, Он его неслыханно милует, но и жестоко карает; неизвестно, что пересилит, в конце концов, в Господе – милость или гнев, ибо нет у иудеев лучших защитников перед Господом и худших врагов против Него, чем они сами…
Но мы остановились на злодействах войска Петра Пустынника. Ответьте же мне, как могло статься, что святой человек, которым вы считаете Петра, не имел никакого влияния на тех, кто шел с ним? Как могло случиться, что войско, движимое священной целью, грабило и убивало задолго до своего прихода на земли, которые были заняты неверными?
– По сведениям, дошедшим до нас, Пётр был не единственным вожаком бедняцкого войска, – сказал Фредегариус. – Войско разделилось на несколько частей, в нём главенствовали разные люди. Пётр не мог уследить за каждой заблудшей овцой.
– Пусть так, – кивнул Робер. – Будем полагать, что святость действует только выборочно и на близком расстоянии; в конце концов, даже Спаситель исцелял не всех больных и страждущих, а лишь тех, кто пришел к нему. Предположим, что отряды, руководимые лично Петром, не занимались грабежами и не несли с собой смерть, подобно всадникам Апокалипсиса, однако невозможно отрицать странные действия этого воинства, и, в результате, его нелепую, глупую кончину.