Annotation
Моя жизнь спокойна и размеренна. Привычки накапливаются и шлифуются годами, как драгоценные камни. С какой стати я буду их менять? Согласитесь, проснуться в другой стране, в другом теле, в придуманном мире - это еще не повод для их пересмотра. Если кто-то не согласен, то его мнением я всегда могу пренебречь. В жизни я ценю лишь свою личность и собственный комфорт, все остальное преходяще. Уж я-то знаю. Вы предпочли не услышать мои слова?
Тетерина Марина Александровна
Глава 1
Глава 2
Тетерина Марина Александровна
Женщина с цветочным именем
Глава 1
Когда я открыла глаза, то очень удивилась. Не тому, что я увидела, а самому факту. Я точно помню момент, когда остановилось моё сердце. Да, я умерла в возрасте восьмидесяти лет с хвостиком, почти окружённая любящими меня родственниками и иными присными. Почему почти? Да потому что прогнала их на фиг, нечего на меня, парализованную инсультом, пялиться. Я не экспонат на выставке, а злая дряхлая старушка с острыми приступами мизантропии. Очень злая, поскольку в нашей стране запрещена эвтаназия. А с какой стати я должна страдать, прикованная к больничной койке с парализованной правой стороной тела?! Ну уж нет!
Внуки в меня пошли. Умные, целеустремлённые. Я за них спокойна, не пропадут: старший - юрист, младший раздолбай - программист, игрушки виртуальные разрабатывает. Это сейчас модно. Муж мой, военный, однажды не вернулся из командировки, что у него там была за сверхсекретная структура, хрен его разберёт. На сына, пошедшего по стопам отца, пришла похоронка с Афгана. Невестка, слабая девица, не перенесла и зачахла, оставив меня с малыми внуками. А потом солдатики пришли, те самые, с которыми сын в засаду попал. Он тогда сержантов оставил, а ребятам, из которых не все ещё третий десяток разменяли, приказал отступать. Это оказался последний бой моего мальчика, а пришедших опустошённых юношей, стыдливо прятавших от меня глаза, я не винила. Сама сына воспитывала, а они раза в полтора-два его младше. Я их тогда здорово отчитала, чтоб раскисать не смели. Мой сын долг Родине с честью до конца отдал, а они не имеют право омрачать его подвиг ложным чувством вины. Он, в отличие от них, точно знал, что делал и на что шёл, а вот на войну малолеток отправлять не дело, только солдатские матери не один десяток лет пытаются политиков построить, но для тех похоронки лишь бумажки и статистика. Мда... Ребята тогда остались и помощь предложили, я не стала отказываться, мне ещё двоих сорванцов воспитывать. Много позже они признались, что всё же поняли, почему командир потребовал обязательно навестить его мать. Ну да, зачастую объяснить, что смерть всегда неизбежна, и вправить съехавшие с катушек мозги женщина из семьи потомственных военных может успешнее, чем толпа психоаналитиков.
Вот только становятся на склоне лет такие генеральские жёны бескомпромиссными социофобами, строящими всех, кто попадается в поле зрения. Вот и я обвинила в нежелании помочь покинуть этот бренный мир, несмотря на то, что мне трудно говорить, я была крайне убедительна и непреклонна и вынудила всех ретироваться бегством. Они мне только помешают. Я даже не думала подводить внуков под уголовный кодекс, просто они должны знать моё решение. Потом меньше вопросов будет. Ночью я аккуратно выдернула капельницу и отцепила от себя датчики непонятного аппарата, одна рука у меня с трудом, но работала, вот только пальцы я совсем не чувствовала. Однако усердно оставляла везде свои отпечатки, мне совершенно не хотелось подставлять медперсонал, а внуки и друзья моего сына вывернут здесь всё наизнанку, я была уверена. А после я закрыла глаза и расслабилась, ветхое сердце и так билось через силу, а когда есть чёткое желание умереть, не ему со мной спорить. Я не боялась, что это будет самоубийство, нет, не при том режиме воспитывалась. Наверное, потому и в ад не попала. Да и на рай это слабо смахивает...
Сквозь плотно зашторенные окна пытались пробиться утренние игривые солнечные лучи, где-то на улице заливались радостными трелями мелкие птички, я лежала на свежих, пахнущих лавандой простынях, укрытая лёгким одеялом. И я чувствовала, кожей чувствовала эти мягкие простыни, лёгкость одеяла и колыхание воздуха. Я чувствовала своё тело и неуверенное биение новой жизни под сердцем. Лицо, не изуродованное застывшей маской, озарилось лёгкой улыбкой. Справа раздалось сопение, и я скосила глаза, чтобы удостовериться во внезапной догадке. Рядом хмурился во сне светловолосый мужчина, смешно дрыгая торчащей из-под одеяла ногой. Чёрт, я совсем забыла, что значит быть замужем. Быстро вскинула руки к лицу, так и есть, на пальце кольцо. На левой руке. Не Россия.
Я истерично хохотнула, осознав, наконец, ситуацию. Мужчина мгновенно проснулся, осторожно развернувшись ко мне.
- Туни, дорогая, что случилось? - проворковал он, укладывая большую ладонь мне на живот. - Малыш толкается, да?
Английский. Живём, могло быть и хуже.
- Нет, ещё рано, ты же знаешь.
- А почему ты проснулась? Проголодалась? Что ты хочешь? Мороженое, клубничку, чаю с мятой?
У-у... заботливый, а жена-то не в первый раз из постели на кухню выгоняет.
- Кофе, - улыбнулась я. - Чёрный, нерастворимый и без сахара, - я уже давно забыла его восхитительный вкус, категорично запрещённый врачами, но раз у меня новая жизнь, стоит ли отказывать себе в любимом удовольствии.
- А разве можно? - с сомнением потянул муж, поглаживая чуть выпуклый животик, словно ожидая, что ребёнок вопреки моим уверением решит сыграть в футбол.
- Если немного и редко, то можно, - заверила я его.
- Сейчас всё будет, - резво подскочил благоверный, накидывая халат.
- И шоколадку, - добавила я. - И клубничку! - мой вопль достиг его уже в коридоре. А что, мне и впрямь вдруг клубники захотелось. Крупной, сладкой. Мням...
Через пятнадцать минут действительно всё было. И спелая клубничка, красиво выложенная в вазочке, и распакованная плитка шоколада, и одуряющий аромат свежезаваренного кофе из крохотной белоснежной чашечки. Я блаженно щурила глаза и прям мурлыкала от удовольствия, смакуя божественный напиток маленькими глотками. Муж, довольно сверкая голубыми глазами, с умилением глядел на меня, постепенно таская из вазочки ярко-красные ягоды. Но я была не в обиде. Сразу видно, что с женой он носится, как с писаной торбой, но боюсь, что в скором времени меня это начнёт жутко раздражать. Впрочем, любые изменения в характере можно списать на беременность.
Вытолкав супруга на работу, предварительно поцеловав на прощание, я окинула внимательным взглядом фронт работ. Пока не вернулась моя мужественная половинка, нужно успеть выяснить о себе всё. А то я, как в низкосортном детективе, не только фамилии своей не знаю, но и имени мужа. Первым разграблению подвергся кабинет благоверного, на наши общие фотографии в гостиной я уже насмотрелась, теперь искала конкретные факты. Вскоре на руках у меня было свидетельство о браке, а также свидетельство о смерти родителей. Вернон и Петуния Дурсль. Хм, что-то знакомое. Ага, вот документы на недвижимость, наш коттедж. Так, Англия, обидно - ужасный климат, пригород Лондона, городок Литтл Уингинг, Тисовая улица, дом четыре. Да нет, правда, что-то знакомое. Ладно, разберёмся. А теперь пойдём искать личные дневники. Английские девушки ведь любят вести дневник, не так ли?