Марк помнил, что во сне она поведала ему дивные тайны, созвучные с его самыми сокровенными желаниями. Однако Марк не мог собраться с мыслями и вспомнить их. Он помнил лишь волшебное прикосновение Джульетты, нетерпеливо ждал, когда ее медово-сладкие губы прильнут к его устам, а груди — к его обнаженной груди.
«Проклятие!» Марк хлопнул рукой по мраморному подоконнику и даже испытал некоторое удовольствие от боли в мозолистой ладони. Протянул руку и открыл окно. В комнату ворвался холодный ветерок. Высокий, усыпанный драгоценными камнями воротник дублета душил Марка, он расстегнул его и пригладил спутавшиеся волосы.
Свежий воздух остудил кровь Марка, однако потрясающий воображение сон не шел из головы и казался почти реальным. Проснувшись, он обнаружил спавшую рядом куртизанку. Ее рыже-золотистые волосы рассыпались по черным шелковым простыням. Марк заключил ее в свои объятия и стал целовать, пока та не проснулась. Однако даже ее опытные и безупречные ласки не смогли вычеркнуть из его памяти видение, в котором ему явилась Джульетта Бассано.
Ей отводилась лишь роль средства для достижения цели, звена в тщательно выкованной в течение многих лет цепи. Марк не мог позволить, чтобы кто-то помешал ему.
И все-таки что-то затаилось в темных глазах Джульетты…
Дверь скрипнула и отворилась, прервав его мысли о загадочной Джульетте Бассано. Марк повернулся и увидел Бальтазара. Он стоял на пороге столь же нерешительно, как вел себя в жизни. Рослый юноша был неуклюж из-за худобы, зол, беспокоен и полон огня, томления, которого не понимал и не мог обуздать.
Марк понимал это, поскольку в восемнадцать лет был почти таким, как Бальтазар. Тогда он сгорал от неистовой жажды жить. Правда, Марк, в отличие от Бальтазара, был приемным сыном испанского морского торговца и обладал лишь умом и целеустремленностью. Бальтазар Грацциано унаследует несметные богатства отца. Деньги, земли, корабли, драгоценности.
Женщин. Возможно, особенно одну из них — темноволосую вдову, хранившую множество секретов? Марк какое-то время внимательно разглядывал Бальтазара. Нет, этот худой молодой человек не сможет оценить столь утонченную и таинственную женщину, как синьора Бассано. Возможно, когда-нибудь поймет ее, если не пойдет по стопам отца и не унаследует склонность к всепоглощающему желанию обладать и уничтожать.
У Марка не было повода враждовать с Бальтазаром. Он скорее жалел его, несмотря на огромное наследство, которое тому достанется. Но Марк ни за что не позволит Бальтазару сорвать то, ради чего он пожертвовал столь многим. Никто не сможет помешать ему.
— Синьор Бальтазар, — сказал Марк, видя, что молодой человек не решается войти, — желаю вам доброго дня.
Бальтазар стиснул зубы, задрал голову и взглянул на Марка, в его светло-зеленых глазах горел странный огонь.
— Синьор Веласкес, вижу, мой отец заставляет вас ждать.
— В столь великолепной комнате с таким замечательным видом ждать не трудно, — ответил Марк, пожимая плечами.
Бальтазар подошел к открытому окну. Последние лучи солнца угасающего дня искрились на крохотных бриллиантах, вшитых в его белый бархатный дублет. На поясе их сверкало еще больше, а один, величиной с ноготь большого пальца, свисал с уха. Бриллиант украшала изысканная золотая филигрань. Несмотря на такие богатства, он пребывал в безудержном гневе. Страсть, не нашедшая выхода.
Марк подумал, не представить ли молодому человеку бледную куртизанку, явившуюся к нему прошлой ночью. Она красива и очень опытна, однако, к несчастью, Марк никак не мог вспомнить ее имени. К тому же казалось, Бальтазар без всякого труда привлекал к себе женское внимание. Внизу под ними красавица с серебристо-светлыми волосами, безмятежно расположившись в гондоле и выставив напоказ ноги в алых чулках, ослепительно улыбнулась ему и помахала рукой. Бальтазар в свою очередь еле заметно кивнул ей. Видимо, неутоленная страсть вряд ли связана с плотскими наслаждениями.
Здесь должно было скрываться нечто более глубокое.
— Говорят, дож к вам очень благоволит, — заговорил Бальтазар, не сводя глаз с женщины в алых чулках. Его голос звучал беспечно, только напряженные плечи выдавали подлинные чувства.
— Мне очень везет с тех пор, как я приехал в Венецию, — ответил Марк. — Многие люди добры ко мне.
— Разве они могут вести себя иначе? Вы ведь Лев. Мой отец тоже выказывает вам огромное уважение.