Они сидели в кафе под деревьями на главной площади города Итт-Ток, что на западной стороне Расекоурс-стрит. Почти все кафе были до отказа забиты посетителями. На восточной стороне площади, над информационным департаментом, возвышался собор Гранд Мастер дэ Вилья. На другой стороне виднелось начало главного рынка города, ис-Суик.
Перед ними остановился какой-то мужчина.
— Синьорина Бертолини! Как я рад видеть вас. Наконец-то вы вернулись!
— Спасибо, Альберто, — сдержанно сказала Анна-Мария.
Молодой черноглазый островитянин вежливо поздоровался с Дареллом, внимательно посмотрел на Пероззо, поздоровался и с ним. Шикарные усы незнакомца гармонировали с коричневым загаром.
— Могу я присоединиться к вам, синьорина? Не возражаете? Вы не представляете себе, как я рад вас видеть!
— Это уже слишком, Альберто. — Девушка повернулась к Дареллу и пояснила: — Это мой бывший жених. Он хотел жениться на мне без моего особого желания. Тебе были нужны мои деньги?
— Как вы можете, синьорина! Вы разбиваете мне сердце такими словами. Я всегда любил вас.
— Уходи, Альберто.
— Но вы снова дома. Я видел машины и людей в вашем доме. Я ждал вас там, чтобы упасть перед вами на колени в надежде получить вашу благосклонность.
— От моей благосклонности вам легче не станет. Лучше идите домой и проспитесь.
Но Альберто не спасовал. Он мило улыбнулся белыми ровными зубами и обратился к Сэму:
— Вы, наверное, ее новый жених? А этот итальянский джентльмен, должно быть, ваш дядя, синьорина? Вы слишком практичная, синьорина. Ну чем я не угодил вам? Я был бы вам верным супругом. Или я недостаточно красив? Мои родители и друзья говорят, что я сумасшедший, но я, — он театрально приложил руки к сердцу, — не вынесу вашего отказа.
— Ерунда, — отмахнулась девушка. — Значит, ты следил за моим домом?
— Нет, просто китайцы заинтересовали меня. Они не так уж часто бывают у нас на острове.
— Среди них не было американца маленького роста? — спросил Дарелл.
— Был. Я видел его один раз. Вчера. Он выглядел очень больным. Его поддерживали под руки, когда он проходил по саду синьорины.
— До свидания, Альберто.
— Нам надо идти, — пояснил Дарелл.
Они просидели в этом кафе всего минут десять — убедились, что слежки нет. И вот подошел этот Альберто. Было около четырех часов. Здания и деревья отбрасывали длинные тени на мостовой. Девушка встала, Дарелл бросил несколько монет на стол. Они вернулись к «Фиату». Дарелл обернулся и увидел, что Альберто чересчур быстро побежал из кафе к ближайшей телефонной будке. Стоя спиной к Дареллу, он лихорадочно набирал номер. Дарелл приказал Пероззо завести машину, а сам подошел к жениху сзади.
— Не надо, Альберто, — вежливо попросил Дарелл.
Юноша вздрогнул и резко повернулся к Сэму.
— Синьор американец!
— Не говори им, что мы здесь.
— Синьор, о чем вы?
— Сколько тебе заплатили, мальчик? Я сразу удваиваю сумму. Синьорина тоже будет очень благодарна.
— Она? Она холодная женщина, ей наплевать на меня. Никто не знает, что творится у нее в голове, — черные глаза Альберто сверкали от гнева. — Вы сказали, что удвоите сумму?
— Да.
— Прямо сейчас?
— Конечно. И еще кое-что, Альберто.
— Слушаю вас, синьор.
— Если ты все-таки позвонишь им, то я найду тебя до утра. Ты сам понимаешь, что произойдет. Веришь?
Альберто побледнел, уставился на грозного Дарелла и закивал.
— Так сколько тебе обещали?
— Сто долларов, синьор.
— Вот тебе двести.
— А вы кто, синьор, вы из полиции?
— Нет, я просто друг синьорины. И смотри, Альберто, не шути со мной.
— Я все понял. Бизнес есть бизнес.
— Кто обещал дать тебе деньги? Это была женщина?
— Нет, мужчина. Китаец.
— Короткий? Толстый? Одноглазый? — спросил Дарелл, имея в виду майора Вона.
— Нет, нет, синьор. Молодой китаец. Он был в одежде моряка и солнечных очках. Он с яхты.
— С какой яхты?
— С той, что недавно бросила якорь рядом с виллой синьорины в бухте Ральма. Это не очень далеко отсюда.
— Хорошо. — Дарелл дал ему деньги и вернулся к машине.
Глава 20
Дарелл лежал на жесткой траве на краю крутого обрыва. Поодаль стояло несколько статуй; рядом была деревня Ксахра, а ниже ее — долина между скал. Долина кончалась так называемой пещерой Калипсо. Ходили разные слухи о живущих там злых духах. Старожилы были суеверными. Дарелл помнил из детства: Калипсо — это имя богини смерти. В сумерках перед глазами Дарелла снова возник образ Хунг. Древняя богиня смерти и молодая Хунг — чем не родство?