– Что? Митя спит, что ли? – недовольно пробурчала Наташа, переступая через порог. – А ты, стало быть, на цыпочках по квартире ходишь, пока он спит?
– Да нет Мити дома, Наташ… Только что ушел. Не выдержал напряжения, решил напиться. Это Лёлька спит у себя в комнате…
– А какого напряжения он не выдержал?
– Да мы с Лёлькой только что поговорили… Вернее, уговорили ее не делать аборт…
– Да, мне Аня звонила вчера, обсудили мы с ней вашу проблему. Я потому и зашла, чтобы узнать, как у вас тут дела… А вы, стало быть, уже все и решили.
– Да, Наташ, решили. Будем рожать.
– И твоя Лёлька согласилась на это?
– Представь себе, согласилась.
– Да неужели?
– Ну, не сразу, конечно… Просто мы ее уговорили. Пообещали, что все возьмем на себя. Что она родит и будет учиться и дальше, и вообще… Будет жить своей молодой жизнью… А я с ребенком буду сидеть.
– То есть это ты все возьмешь на себя, правильно? А Митя твой…
– А Мите придется работать на двух работах, чтобы нас всех содержать. Он сам так сказал – будет трудно, мол, но ничего, я справлюсь. Такие вот дела, Наташ… Такой вот мы нашли выход из положения…
Наташа сидела за кухонным столом, и по лицу ее было непонятно, как она отнеслась ко всему сказанному. Судя по долгому молчанию, Катя решила, что не очень хорошо отнеслась. И, чтобы прервать это молчание, спросила тихо:
– Чаю хочешь, Наташ? У меня пирог есть… С грибами… По новому рецепту пекла…
– А кофе есть? – сухо спросила Наташа.
– Есть… Сейчас сварю.
– Давай. И пирог тоже давай. Я, когда нервничаю, всегда есть хочу.
– А чего ты нервничаешь, Наташ?
Вот зря она это спросила, надо было вообще на другую тему разговор перевести. А теперь уж поздно…
– Как это – чего нервничаю? Ты думаешь, у меня нет причин, да? У тебя в семье черт-те что происходит, и я должна быть спокойна, по-твоему?
– Но ведь это у меня в семье происходит, Наташ… Я уж сама как-нибудь разберусь…
– Да? А ты о маме подумала? Что с ней будет, когда она узнает… Когда внученьку свою Лёлечку с пузом увидит… Подумала, что с ней будет, а?
– Ну… Мама поймет, я надеюсь.
– И зря надеешься! Ты же знаешь, что мама другими понятиями живет… Она старый человек, ей уже не перейти порог той свободы, когда беременность юной незамужней девушки воспринимается как что-то само собой разумеющееся! Да я вообще не знаю, что с ней будет… Инфаркт, инсульт… Все что угодно может быть…
– Ну, Наташ… Не перегибай палку. Я потом сама с мамой поговорю, заранее ее подготовлю.
– Ну ладно, с мамой… А сама-то ты, Кать? Ты уверена, что все правильно делаешь?
– А у меня есть какой-то другой выход, по-твоему?
– Не знаю, Кать. Не знаю. С одной стороны, вроде все правильно ты решила, пусть рожает. А с другой? Это ведь на словах все легко… А на самом деле, как будет, и не знаешь… Нельзя ведь все рассчитать заранее, Кать!
– Ну, лучше уж рассчитать, чем в опасный самотек пуститься…
– Не знаю я, что лучше. Сомневаюсь я очень. Ты думаешь, твой Митя готов нести на себе такую нагрузку?
– Да. Готов. Он сам так сказал.
– Ну… Мало ли что он сказал… Ты ведь его с одного бока только видишь, потому что любишь без памяти. А любовь, она же слепой женщину делает!
– Наташ, ну что ты говоришь такое, честное слово! Ну чем тебе мой Митя не угодил?
– А я не претендую на то, чтобы он мне угождал! Просто… Я со стороны больше вижу, Кать. Он вовсе не такой, каким ты себе его представляешь! И не важно, что вы уже столько лет вместе… Я все равно больше тебя вижу! У меня глаз не замыленный любовью, в отличие от тебя!
– И что ты видишь такое ужасное, Наташ?
– А то! Он у тебя безответственный, вот что!
– Это Митя – безответственный?! Ну, ты даешь… С чего ты взяла?
– А ты вспомни сама, вспомни! Как он жениться на тебе не хотел, вспомни! Ты уже глубоко беременная была, а он все медлил, предложение тебе не делал… А как мама за тебя переживала тогда, помнишь? Это хорошо еще, что она с Митиной мамой была знакома, что поговорила с ней откровенно… Я думаю, Митина мать и заставила его жениться тогда. А так бы…
– Наташ… Ну зачем ты мне все это говоришь, а? Зачем? Сама же знаешь, что мы тогда молодые были, на втором курсе учились… Да столько лет с тех пор прошло, Наташ! Зато сейчас мы живем хорошо и любим друг друга… Нет, я верю своему мужу, Наташ. Зря ты так про него говоришь, правда.
– Ну что ж… – вздохнула Наташа, усмехнувшись. – Как говорится – блажен, кто верует… А если б он тогда на тебе не женился, Кать? Ты бы стала Лёльку рожать, а? Или аборт бы сделала?
– Конечно бы стала рожать, ты что! И вообще, Наташ… Не нравится мне этот разговор, слышишь? Не понимаю я, к чему ты сейчас его завела!