— Последние метры и ночуем! — крикнул сверху уже далеко забравшийся Назар.
Когда я догнала его, он уже готовил нашу постель. Сегодня мы спали в глубине пещеры, в ней было также холодно, как и снаружи, но хотя бы не было вездесущего ветра. Назар разрешил разжечь костер, и я отогрела свои руки. Дым медленно поднимался и стелился под сводом пещеры, и на меня вновь снизошел покой. Как мало мне надо от жизни! Назар рядом, и огонь позволяющий обогреться. А с другой стороны, как же это много и как легко могут отобрать у меня главную составляющую моего счастья.
— Скорее просыпайся, — тормошил меня мой любимый мучитель. — Умывайся, справляй нужду, и идём. Поедим на ходу.
— В чем дело? — испугалась я.
— Преследователи идут по нашим следам. Не так сильно отстали и не прячутся, костры жгут. Это сильные мужчины, они могут идти очень быстро. Поспешим.
Я выбежала из пещеры и пристально вгляделась. И правда, внизу, откуда-то из хитросплетения камня и кривых сосен поднималась струйка дыма. Кажется, словно далеко. Но даже я со своими измученными ногами пройду такое расстояние за день, что уж говорить о тренированных мужиках. Сегодня мы шли с небывалой скоростью. Стало совсем холодно, Назар выдал мне меховые варежки. Под ноги ложился снег. Иногда он лежал большими утрамбованными пластами, а вскоре камня под ногами стало меньше, чем снега. Ноги мерзли, но ступать по снегу было приятнее, ступни не сводило болью от каждой грани попавшегося камня. Он был плотным, и ноги в нем почти не вязли. Мы шли так долго, что я боялась, что не остановимся даже на ночь, и ели на ходу. Ветер вновь подул в полную силу, сбивая с ног. Он то толкал в спину, помогая идти, то в грудь, норовя столкнуть вниз. Я не протестовала, получше ветра толкала мысль, что те, которые сзади, они тоже идут.
— Спать будем в снегу.
— Боже, — простонала я.
— Зато мы дошли до верхней точки нашего пути. Завтра начинаем спуск.
Спали мы и правда в снегу, в норе, которую вырыл Назар. Я уже ничему не удивлялась, сжевала своё мясо и послушно полезла внутрь, в темную тесноту. Глаза слипались, и было уже в принципе все равно, где спать. Однако стоило лечь, и сна как не бывало. Слишком много тревожных мыслей толпилось в голове.
— А если они нас догонят, что тогда? — спросила я, но ответом была тишина. — Судьба, да? Как все просто в вашем мире.
— По крайней мере, мы попытались. У нас есть ещё завтра, а уж сегодняшнюю ночь не отберет никто.
Это была невероятная ночь. От непроглядной темноты, в которой не было видно ничего вообще, обострились все чувства и ощущения. Холодный воздух поначалу испугал, а затем об этом вообще не думала. Лишь касаясь обнаженной кожей ледяных стенок нашего убежища, я вспоминала, где мы находимся, но это не имело никакого значения. Важна была лишь игра, которую затеяли наши тела, простая и изысканная одновременно, и ночь, которую никто у нас не отберёт.
Утомленные любовью, мы уснули прижавшись друг к другу и зарывшись в кокон из наших курток. Утром я проснулась от холода. Назар укрыл меня, даже замотал в одеяло и меха, но зубы мои стучали, когда я натягивала на себя противную ледяную одежду, шкура, являющаяся основой моей одежды, задубела и почти не гнулась. Назар уже оделся и вышел. Он стоял и пытливо вглядывался в горизонт. Лицо его было таким хмурым, что подходить к нему я не стала, а тихо приготовила завтрак, точнее просто достала мясо с водой, которая покрылась ледяной коркой за ночь, и свернула лагерь. Поели мы в тишине и сразу же пошли вперёд. Обещанного спуска я не видела, мне казалось, что мы все идём и идём вверх, но, быть может, мне так думалось от отчаяния и усталости, которая, наверное, поселилась в моём теле навечно. Ветер упрямо дул в лицо, сбивая с ног. Идти приходилось медленно. Затем и вовсе черепашьим шагом, поднялась метель. Снег, который вроде мирно лежал под ногами, взметнулся вверх, бросался в лицо, не давая смотреть. Я вцепилась в куртку Назара, если бы не он, я бы и вовсе шагу не сделала.
— Может, переждем? — крикнула я, стараясь перекричать ветер.
— Они идут!
— Но это безумие, мы заблудимся!