— В конце концов! — разозлилась я. — Отдавай мне свои башмаки, не украдут меня без тебя!
— Да как же так! Давайте я в тапочках пойду, я ж места себе не найду…
— По лужам? У меня охрана и девочки вон.
Так дело и решилось. Анна осталась во дворце, я в сопровождении нянек и дядек отправилась гулять. Вышла на улицу и вдохнула пьянящий весенний воздух. На плитке дорожек снега уже не было, а в кустах и низинах, под деревьями ещё лежал. Набухли почки, терпко пахло смолой. От восторга у меня закружилась голова. Хотелось вскинуть руки к солнцу и прыгать, радуясь весне, тёплому ветру. Но на деле я оперлась об руку одной из женщин и тяжело пошла к парку. У ворот стояла со своей свитой Айя. Кивнула мне, вполне приветливо.
— Может, погуляем вдвоём? — её дружелюбность меня даже пугала, но скучно было невероятно.
— Придется идти очень медленно, — показала я на свой живот.
— Ничего, я никуда не спешу.
— Чтобы я вас не видела, — сказала она нашим сопровождающим. Анна бы со страху умерла, что императрица хочет прикопать меня в саду без свидетелей, и кралась бы следом ползком. Но остальные послушно остались стоять в воротах. — Давайте вашу руку?
Я оперлась о её руку, и мы медленно пошли вперёд. В парке было чуть сумрачно, пахло сыростью, на многих тенистых дорожках ещё лежал тонкий слой снега. Тогда на них оставались наши следы — изящных сапожек Айи и моих тяжёлых башмаков. Идти было хорошо, и даже говорить не хотелось. Если бы не серая плитка под ногами, можно было бы вообразить, что я нахожусь в весеннем лесу, а дворец со всеми его жителями остался далеко позади. Деревья перед нами расступились, и показалось маленькое озерко, даже пруд. Его я раньше не видела. Дальний его берег порос сухим камышом, который качал ветер, сквозь деревья виднелась стена. Вот где он кончается, этот парк. Айя развернула меховую накидку и набросила её на каменную скамью. Села и приглашающе похлопала по сиденью радом с собой.
— Садись. Посидим, подышим весной. И пойдём обратно.
Я села и вдохнула полной грудью. Эйфория уже прошла, и радоваться прогулке по большому, но все же ограниченному стенами парку не получалось. Мы молчали. Это молчание не было комфортным, оно тяготило меня. Словно тысячи и тысячи слов рвутся наружу, но удерживаются неведомой плотиной. Из-за деревьев на противоположном берегу вышел человек, скрылся на мгновение за камышами и торопливо пошёл в обход озёра в нашу сторону. Я отвела взгляд и уставилась на тупые носки своих ботинок. Грубая кожа была исцарапана, было неловко перед Айей. Хотелось одернуть платье, спрятать их под ним. Бог с ним, я не хотела выглядеть смешно, а уж мои ботинки она раз сто могла спокойно разглядеть. Я велела себе успокоиться и не заморачиваться по пустякам.
— Кто это? — удивилась Айя. — В этот час в парке запрещено гулять. Только члены семьи и их друзья. Даже обслуга убирает здесь рано утром.
Я подняла голову. К нам и правда резким шагом приближался мужчина. Айя испуганно вскрикнула и вскочила, я придержала её за руку.
— Не бойся…все будет хорошо. Я его знаю. Да и ты знаешь.
— Но как же…
— Не зови стражу. Доверься мне.
Тяжело встала и сделала несколько шагов навстречу. Жадно обшаривала его взглядом, боже, как похудел, щетина на ввалившихся щеках, волнистые волосы отросли ещё сильнее. Как красив! Ещё красивее, чем прежде. Он подошёл, обнял меня, и я уткнулась в шею, вдыхая такой родной запах. Надышаться бы впрок, на всю жизнь вперёд!
— Ты живой, живой! — вскрикивала я и покрывала короткими поцелуями его лицо и шею, все до чего могла дотянуться. — Как же ты выжил этой зимой в горах, раненый, она же такая долгая и тяжёлая была? Я думать даже боялась.
— Все хорошо, со мной же был Умник. Я тебе потом все расскажу, родная.
Мы стояли, прижавшись друг к другу, не в силах оторваться. Между нами был мой живот. Я не могла отнять от него своих рук, своего взгляда. Хотелось трогать, гладить, говорить одновременно. Он улыбался, в его серых глазах любовь.
— Пойдем со мной, — он берет меня за руку и тянет туда, откуда пришёл.