Грей подперла подбородок рукой:
— Ты такой романтик.
— В общем, меня в городе не будет, поэтому я не могу разобраться с этим делом, но я подумал, что ты легко с ним справишься и без особого надзора.
— Он упомянул, что никогда не встречался с родителями Изабель. Ты не знаешь почему?
— А ты спросила его?
Когда Грей не кивнула, он сказал:
— Надо о таком спрашивать, это твоя работа.
На кухне зазвенели стеклянные бутылки.
Ник оглянулся через плечо: на кухне стало больше людей.
— Пиво?
— Похоже на то.
— Хочешь бутылочку?
— Неа. Я же не пью пиво, помнишь?
Он снова взглянул на группу сотрудников.
— Я помню. Просто не верю.
— Можно, я скажу кое-что? Раз уж теперь я курсе дела… Я знаю, что это наша работа, — сказала она, — но с сотворения мира каждый день начинается и заканчивается тем, что женщина бросает мужчину. Это происходит на семи континентах в более чем ста девяноста странах мира. И даже на Плутоне.
— Таких, как он, женщины не бросают.
— В этом вся и проблема. И именно поэтому я просила не назначать мне клиентов-мужчин.
— Он бесит тебя, потому что эго у него размером с мой член.
Грей закатила глаза.
— Как низко, Ник.
— Да, до самых колен, детка. До колен.
Он резко вскочил с кресла.
— Как ты можешь сидеть, когда там, черт возьми, бесплатно раздают пиво?
— Не бесплатно, — сказала она, обращаясь к его спине. — Ты за него платишь.
Ник выскочил из ее кабинета и присоединился к толпе у стойки для завтрака.
И как бы она ему все рассказала? Сказала бы, что Иан О’Доннелл — друг Ника — бьет женщин?
Грей натянула бисерный шнур жалюзи, и только один лучик солнечного света остался на ее блокноте. Она потерла виски — подкатывал еще один приступ головной боли, звенящей за глазами. Все потому, что она не надела очки, говоря с Домиником Рейдером. И потому что кондиционированный воздух и высокая влажность усугубляли старые травмы.
Ник вернулся в ее офис, сжимая две бутылки «Флэт Тайр».
— Какую часть фразы «я не пью пиво» ты не понял? — спросила она.
Он фыркнул.
— Это не для тебя, дорогая. Эту, — он поднял одну из бутылок, — я возьму с собой. Ты бывала на Кауаи?
— Давно не была.
Грей не покидала континентальную часть США с 2008 года.
— Вот куда я ее везу. Забронировал нам люкс, и я даже взял машину в аренду.
Он свинтил крышку с пива, которое собирался выпить прямо сейчас и опустошил половину.
— Она, должно быть, гений и в лаборатории, и в постели, раз заставила тебя арендовать машину.
— Твое первое крупное дело. Круто, да?
— Ага.
— Думал, ты будешь довольнее, если тебя отправят искать людей.
Грей моргнула.
— Это мое максимально довольное лицо стервы.
— Ты ведь справишься?
Поддеть ее он не пытался.
— И да, ты говорила, что не хочешь помогать придуркам находить сбежавших девушек…
Грей улыбнулась.
— Все нормально. Я все время помогаю придуркам. Вот сколько раз я помогала тебе?
— Я серьезно.
Глаза Грей бегали по ее кабинету — малиновая орхидея, Эд Руша и его «Идея», плавающая в сером, и «Абсолютный конец» в синем.
Что, если…
Она нашла на телефоне текстовое сообщение Изабель Линкольн и прочитала его Нику.
Он хмыкнул.
Грей моргнула.
— И все?
— Иан не такой.
Ее ноздри раздулись.
— Раз он твой друг, он не может быть придурком?
— Придурок и убийца жен — разные вещи.
— Я знаю.
— Я уверен, поэтому и дал тебе это дело.
Он ткнул в нее пальцем.
— Сделай два шага назад. Все врут. Каждый что-то упускает из повествования.
— Наша работа…
— Делать то, за что нам платят, и в данном случае наша работа — это?..
Она не ответила.
— Наша работа — это?
— Найти Изабель Линкольн. Чтобы она подписала заявление о том, что она в порядке. Чтобы она ответила на три вопроса. Чтобы сфотографировать татуировку на ее левом бедре и то, что она держит в руках газету, затем передать фотографию и заявление…
— И еще собака, — прервал ее Ник. — Надо найти собаку.
— А если она его боится? Что тогда?
— Может быть, это дело для тебя — слишком.
Он сказал это больше себе, чем Грей.
— Может, еще слишком рано. Может быть…