- Разве вам не нужно писать вашу магистерскую работу? - удивилась Алиса.
- Мне как раз не помешает перерыв, - криво улыбнулся Марк.
- Тогда чаю? - просияла она.
- Признаться, чай немного надоел.
Сошлись они в итоге на кофе, и к нему госпожа Алиса, пребывая в отличном настроении, предложила подать коньяк. Марк согласился. Даже больше: когда Алиса помедлила, подливая спиртное, кивком просил продолжать.
А может, они сразу решили пить коньяк, не разбавляя его. Хозяйка ждала назавтра мужа, и это бы могло придать ей сил.
Тут надо упомянуть еще кое о чем: госпожа Алиса любила фотографироваться. В спальне у нее хранился альбом, заполненный почти до конца. Детские фотографии соседствовали с более поздними, на которых мог бы стать виден настоящий цвет ее волос, будь кадры сняты на цветную пленку. Но эти скучные парадные снимки занимали только первые страницы. Остальные отличались куда большим разнообразием. Благо, среди друзей госпожи Алисы был один фотограф, да и сам господин Роша несколько лет назад приобрел камеру. Брал он ее в руки нечасто, но удачно.
Однако сейчас Карла Роша дома не было, а в его жене проснулось желание позировать.
- Знаете, - начала она, потягивая кофе, а может быть, коньяк, - ведь скоро вы уедете, а мне хотелось бы оставить что-то на память.
Личность ее в тот вечер обладала каким-то особым магнетизмом, а новое платье необыкновенно шло.
- Я принесу фотоаппарат, - объявила Алиса и поднялась.
- Уже темно, - напомнил Лукас.
Она только улыбнулась в ответ.
- Ну, с этим мы как-нибудь справимся.
Вернулась Алиса, неся маленький чемоданчик - камеру, а также штатив и вспышку. Проблема с освещением была решена, и госпожа Роша снялась по очереди с каждым из жильцов.
Потом, когда пленку проявили и снимки просочились в газеты, многие видели в выражении лица Марка Грана доказательство его вины. "Преступление на почве страсти", - гласили подписи. Лукас же, как обычно, выглядел младше своих лет, серьезным и немного задумчивым. Его считали кто невольным сообщником, а кто притворщиком и хитрецом.
- Чудесно! Я так рада, что вы согласились, - заулыбалась госпожа Алиса, а потом взглянула в упор на Лукаса, который уже почти хозяйским жестом держал фотоаппарат. - Время позднее, но напоследок я бы хотела сделать еще пару снимков. На улице. Если вы, конечно, не против.
Ей хотелось снять что-нибудь необычное, такое, что притягивало бы взгляд, как некоторые другие фотографии из альбома. Желания свои она привыкла осуществлять. На удачу, имелась одна задумка.
Лукас кивнул. Снимать ему понравилось, а коньяк разгорячил холодную обычно кровь.
- Почему бы и нет? - согласился он.
Услышав этот ответ, госпожа Алиса захлопала в ладоши. Потом - направилась было на крыльцо, но задержалась, чтобы отпустить девушку-горничную домой. Лукас подхватил штатив с камерой и вспышку, и устремился по дорожке вперед.
Марк Гран вышел предпоследним, щурясь на окружающую темноту. Он свернул вслед за Лукасом и остановился. Алиса, опередившая их обоих, как раз подошла к колодцу. Тот стоял в небольшом отдалении от дома: сам деревянный, но с металлической крышей; сразу за ним начинался сад. Она провела рукой по борту, чтобы проверить, не отсырел ли, а после присела на край.
- Для начала попробуем так, - сказала Алиса, обращаясь к Лукасу, но, на самом деле, к обоим.
- Как считаете, может, мне подвинуться? - спросила она. - Чуть правее?
- Нет, - еще четче обычного произнес Марк. - Все просто замечательно.
Последней выскользнула из дома младшая дочка местного жестянщика, работавшая у четы Роша горничной. Она говорила потом, что Марк Гран выглядел в тот момент на что-то решившимся, и что ее испугало его лицо. Так смотрят, добавляла она, когда хотят сделать кому-то больно. Последнее, что видела девушка - как госпожа Алиса расправила на коленях яркое платье, а Лукас Немзокт склонился над камерой и окликнул:
- Мне нужна твоя помощь, Гран. У тебя есть спички? В объектив ничего не видно, посвети, пожалуйста.
А потом горничная потеряла их из виду, и о том, что было позже, свидетельствовать уже не могла.
Наутро Карл Роша, которого, как он сказал, в Мидуэй привез десятичасовой поезд, позвонил в полицейский участок и заявил, что нигде не может найти свою жену. Он обыскал весь дом и опросил всех знакомых, но так ничего и не узнал. Однако что тревожит его больше всего, добавил Карл, это обрывок красного шелка, зацепившийся за борт колодца. А также то, что студентов, которые снимают этой осенью у него комнаты, нигде нет.
Их так и не нашли. Ни Марка Грана, ни Лукаса Немзокта. Несмотря на то, что они покинули - если покинули - Мидуэй налегке и без денег. Собаки проследили их до ручья, а после потеряли. Хотя, казалось бы, куда они могли пойти? Марк имел в себе все задатки стратега, но ему пришлось бы измыслить по-настоящему выдающийся план.
Есть и кое-что еще, чего я не могу объяснить. Вечерами я люблю прогуляться вдоль ручья, глядя, как он несет свои воды к пяти большим озерам. Кое-где по берегам растут плакучие ивы, и в сумерках тени под ними порой складываются в причудливые образы. Ошибиться проще простого.
Пару раз мне казалось, что я видел между ветвей, рядом с погребом семьи Роша, которым хозяева никогда не пользовались, Лукаса. Всего пару раз за эти тридцать лет, однако я уверен: это был он. Ведь он вообще не изменился.
Но потом свет падал по-другому, и под деревьями не было уже никого.