— Оставьте меня, — вырывалась от нее Сусанночка, — я не хочу оставаться с ней в одной комнате.
— Ты была невежлива, — сказал Колышко, раздраженный.
— В таком случае пойди и целуйся с ней, а я уйду… Нет, я останусь.
— Дорогая, вы не правы, — трубила мадам Биорг, растерянно улыбаясь на все стороны. — Что я могу поделать, если она сама вторгается в мой дом. Но ведь я же хозяйка. Милая, вы должны это понимать.
Она звонко чмокнула ее в щеку и тотчас же пошла к Вере Николаевне.
Обе они пошли вперед.
— Нет, право же, она забавная, — услышал Колышко слова Веры Николаевны в дверях.
— Если ты скажешь с нею хоть слово, — говорила Сусанночка, близко глядя круглыми, выпученными, темными глазами в лицо Колышко, — я не посмотрю ни на что и порву с тобой. Ты назначаешь ей у себя свидание, а потом приходишь и обнимаешь меня. Ты это до сих пор скрывал от меня. Я видела по ее лицу, что у вас тесная дружба. Пойдем и за столом ты будешь сидеть рядом со мной.
В комнате оставались только они одни. Из двери к ним спешила мадам Биорг.
— Господа, — говорила она, подведя руки под жирный большой подбородок, — но ведь вы же должны понять, что Матвей управляет ее имениями, иначе разве я пустила бы к себе на порог эту нахалку, которая является без приглашения?
В дверях появилась горничная.
— Барыня, вам принесли от госпожи Симсон цветы.
Двое субъектов вносили огромную корзину сирени, темно-синих гиацинтов и еще каких-то лиловых цветов, всю увитую яркими шелковыми лиловыми лентами. Сусанночка теребила носовой платок. В первый раз за все время знакомства она была сейчас скорее противна Колышко.
…За столом среди женской половины общества преобладало насторожившееся молчание. Громко говорили мужчины. Можно было подумать, что это заседание сельскохозяйственного общества. Хозяйка старалась поддерживать общий разговор. Она восхваляла свой новый деревенский дом. Не всякий имеет возможность строиться по планам архитектора Колышко. Этот дом представляет из себя нечто вроде большой финляндской мызы. На будущей неделе, в четверг, они проведут там целый день, и только, к сожалению, нельзя остаться переночевать, потому что там нет постельного белья. Колышко увидит, с каким вкусом подобрана мебель. Там нет ничего излишнего. Она сама приобрела вещи в финляндском магазине. Всюду преобладает снаружи красный, а внутри белый цвет.
— В самом деле? — спросил звонкий голос Веры Николаевны.
Смеясь и вздрагивая худенькими плечами, она смотрела исподлобья, нагнувшись над тарелкой.
— Вы должны непременно меня взять с собою.
Биорг густо откашлялся. Можно было подумать, что ему что-то попало в горло.
— Матвей, — спросила его через стол жена, — рессоры у коляски выдержат по этой дороге троих седоков?…
— С трудом, — сказал Биорг.
Лицо его сделалось озабоченным. Он все еще никак не мог справиться с горлом.
— Нет-нет, — говорила Вера Николаевна, — я поеду.
Это уже был совершенный скандал. Колышко ловил на себе насмешливые взгляды.
— Вы не забыли, что пригласили меня? — спросила вызывающе Сусанночка.
Губы ее подергивались.
— Все, все уедем, — говорила хозяйка, — пожалуйста, господа, не волнуйтесь.
Колышко сказал:
— Да, но вопрос, буду ли в состоянии я поехать.
Биорги обменялись выразительным взглядом. Хозяин сказал:
— Мы перенесем нашу поездку на тот день, когда вы будете свободны.
Вера Николаевна громко смеялась. Она вела себя как расшалившаяся девочка. Глазами она просила у Колышко прощения: да, она ведет себя бестактно, но это только для него. Почему он ее отталкивает? Зачем он такой колючий и жеманный? Она влюблена в него просто и откровенно. Она не хочет никого решительно стесняться, она бросает вызов им всем, и в том числе и ему. Он за что-то дуется на нее, но тогда он пусть скажет, каких еще надобно ему жертв с ее стороны. Может быть, он хочет, чтобы она поцеловала ему руку при всех? Хорошо, она поцелует.
Ее красноречивые взгляды вызывают кое-где откровенный смех. Колышко кажется, что голоса доходят до него откуда-то издали. Почему-то он вспоминает, как она провела вечер у него в кабинете. Он мог бы ее уложить на диван и целовать. И она бы долго и радостно смеялась. У нее есть ум, темперамент, внешность. Она для него притягательнее всех женщин и девушек, сидящих здесь, а он почему-то, в самом деле, дуется на нее и торгуется сам с собой. Он должен казаться ей неотесанным и смешным. У него такой вид, точно он боится ее.
Вдруг он почувствовал острую боль в коленке. Это ущипнула его Сусанночка.