Я кивнула, все ещё «не отошедшая» от той мысли, что «матные» слова на Земле — совсем не то, что мы привыкли о них думать, но решила, что постараюсь постепенно как-нибудь абстрагироваться от того смысла, который в них «заложен» сейчас. И, похоже, снова неспроста это сделано!?!
— Вот и отлично! — резюмировал мои размышления Май, добавив:
— Приготовься, сейчас появится твоя «соседушка».
Я повернула голову в его сторону и увидела, что Май нажал одну из кнопок в своём браслете, направив в мою сторону яркий луч, исходящий из него. И вдруг я оказалась «облачённой» в такой же комбинезон, как у него, только чёрного цвета и без браслета-компьютера на предплечье. Я резко вскочила, но даже не успела удивиться, а также — что-либо спросить, потому что пока я себя разглядывала со всех сторон, то не заметила, что нас в «шаре» стало уже трое. И мой друг послал мне опережающую мысль:
— Анастасия, не будь такой невежливой и повернись, пожалуйста, лицом к своей соседке!
Я медленно повернулась к третьему креслу, расположенному справа от меня, и услышала крик:
— А-а-а-а!
Это было уже так непривычно после нашей с Маем договоренности общаться мысленно, что я даже подпрыгнула от неожиданности и громкости «звукоряда».
— Зачем же так громко орать, тётя Аня? — тоже вслух спросила я, узнав в полной женщине в рваной ночной рубашке свою соседку по подъезду. И в тоже время послала мысль улыбающемуся Маю:
— Мог бы меня, дорогой друг, и заранее предупредить о том, кто эта женщина!
Мой небесный информатор развёл руками в стороны (как это делают и люди на поверхности) — мол и сам не ожидал такой реакции. А потом уже вслух сказал, обращаясь к моей соседке:
— Здравствуйте — это, во-первых! А уж во-вторых — я обещаю, что здесь вам абсолютно ничего не угрожает. Так что не думаю, что необходимо так громко кричать?!
— Как же мне не кричать-то, если я сильно испугалась?! Мало того, что вместо того, чтобы спать в своей кровати — я нахожусь в каком-то космическом корабле с инопланетянином! Так, оказывается, ещё и соседская дочка, которую я знаю много лет и которую только сегодня видела, гуляющей с сыном, тоже инопланетянка! — всё так же громко и эмоционально высказалась тётя Аня, встряхнув бигудями на голове.
И я решила вмешаться:
— Здравствуйте ещё раз, хотя сегодня мы с вами уже здоровались! Вы, тётя Аня, очень ошибаетесь, потому что я такой же человек, как были вы…
— Была?! Что это значит?! Как я могу перестать быть человеком? — «запричитала» она, ощупывая себя со всех сторон, а потом «выдала» своё резюме:
— А-а! Вы со мной что-то сделали-и-и?!
На этой фразе тётя Аня перешла на визг, и я услышала в своей голове мысль Мая:
— Ну что? Помогла?!
— Да уж… Хотела, как лучше, а получилось — как всегда! Давай лучше ты, а?! — попросила я его немного жалостливо, уже устав от «визгов» моей соседки, резко вставшей, чтобы меня «потрогать», но я отошла в сторону, предупреждённая Маем.
Мой небесный друг кивнул и улыбнулся тёте Ане, сказав:
— Пожалуйста, не волнуйтесь! Мы абсолютно ничего с вами не делали — я же пообещал, что здесь вам ничего не угрожает. И это — истинная правда! Вам может кое-что не понравится увидеть — это факт, но не более того. И Анастасия тоже вам не соврала — просто в данный момент вы общаетесь с её тонкоматериальными телами — так сказать, Душой, по-вашему (хотя — это и не совсем верное определение). А её физическое тело сейчас спит в своей кровати на Земле.
Хорошо, что возле моей соседки стояло кресло — потому что она в него «просто рухнула»:
— С чем… я общаюсь-сь?
— Ни с чем — а с кем! Ваша Душа… — начал говорить Май, но тётя Аня его грубо перебила:
— Это что — сон? Я сейчас проснусь и над всем этим посмеюсь?
— Нет, я не могу и не имею права вам лгать. И уже пришло время сказать вам правду — вы больше никогда не проснётесь в своём теле на Земле. Потому что энергетическая нить (которую вы можете наблюдать у Анастасии в виде слабо светящегося «провода», идущего к её физическому телу), связывающая ранее вашу Душу и физическое тело, уже отсоединена от него. И ваша физическая оболочка уже умерла…
На тётю Аню было страшно смотреть — сначала на её лице появилась злость, потом обида, а затем полное непонимание… После долгой паузы её двойной подбородок затрясся, и она спросила:
— Так… Так это что — правда? Ну, что человек не умирает совсем… И то, что существует Душа..?
— Абсолютнейшая правда! — ответили мы вдвоём с Маем (лексикон-то он использовал мой!) и засмеялись.
Наш смех отчего-то сильно разозлил мою соседку, и она рявкнула:
— Чего «ржёте»? Я тут умерла, по вашим словам, а они «ржут» себе…
— Ну-у-у, вообще-то, и у вас на поверхности очень многие народы по поводу «смерти» физического тела не переживают, а даже празднуют — причём гуляют покруче, чем на свадьбах и днях рождения. Так что плакать или смеяться во времена похорон — это всего лишь вопрос выбора, места рождения и религиозного обряда, бытующего в данной местности. Тем более, что смеялись мы вовсе не с вас, так что не стоит делать глупейших предположений по поводу нашего поведения, — внимательно посмотрел на меня мой информатор при последних словах — мол, видишь, каким образом вы постоянно делаете ложные выводы, не соответствующие реальным фактам.
Я-то всё поняла, а вот для тёти Ани данная тирада Мая была, видимо, очень сложная. Потому что она долго сидела, открыв рот, а потом, ничего не ответив, встала, подошла ко мне и дотронулась (на этот раз я этому не противилась), возмутившись при этом:
— Но я же чувствую твоё тело, Настя! Как же это может быть? Я не верю в весь этот бред, что вы мне тут рассказываете…
Ну что с ней было делать? И я решила пояснить:
— Тёть Ань! А кто вам сказал, что жизнь существует только в том виде, как мы привыкли её предполагать? В действительности «жизнь в телах», но не в физических, продолжается в других — более высоких вибрационно — измерениях. Да-да, жизнь существует не только на нашей планете и не только в нашем измерении! — уточнила я, видя скепсис в глазах соседки.
— Как же так? А почему же мы никого не видели? — ухмыльнулась она победно.
— Всё дело в том, что энергетический вибрационный уровень других миров сильно отличается от вибраций нашего — более плотного — мира, поэтому эти другие миры нами не осязаемы и не видимы. Вот вы, например, видите ли сейчас свою печаль? Нет! Но она же в вас есть! Просто энергии печали даже выше вибраций вашей Души! Да, кстати, вы можете дотронуться и до моего друга Мая, если он, конечно, разрешит. Но вот плотного физического тела на Земле у него нет. А здесь он для вас реален?
Май кивнул в знак согласия и даже встал, почти в два раза возвышаясь над малорослой соседкой, которая тоже приподнялась из своего кресла. Тётя Аня резко отпрянула, испугавшись «исполинских» размеров моего друга, но он продолжал стоять, вытянув вперед левую руку. И соседка решилась, наконец, до него дотронуться. Она взяла его за руку и резко потянула на себя — оторвать что ли собиралась? Но мой друг даже не сдвинулся с места, а притихшая тётя Аня вернулась к «своему» креслу, чтобы сесть, и спросила, глядя уже на Мая, как будто начав что-то понимать:
— И что? Уже ничего нельзя изменить? Ну… со мной я имею ввиду…
— Нет, к сожалению. Вам уже неоднократно посылались предупреждения: и в виде болезней, и в виде разговоров с вашей подругой, увлекающейся «эзотерикой», и в виде фильмов о Душе и о жизни после смерти… Но всё это оказалось — в вашем случае — безполезно и безперспективно. Вы так и не поняли, что вам было необходимо изменить свою жизнь и не вмешиваться деструктивным образом в жизни своих сыновей и невесток, уничтожая и их, и себя, — ответил ей мой небесный друг.
— Но я же так много ещё не сделала! Я же совсем ещё не пожила для себя! Всё для детей и для детей! — снова запричитала тётя Аня. — Я же не хуже других! Так со мной нельзя!
Май уже не улыбался моей соседке и спросил её холодно:
— Вы меня не услышали?
— Нет, я вас прекрасно слышу! Только не соглашаюсь и не хочу понимать, что уже всё в моей жизни кончилось! Я же ещё совсем молодая! И у меня было столько планов! За что мне это?