Она удалилась, задыхаясь от ярости. Но другие остались, говоря: «Я не обращаю внимания на его грубость, пока он меня одевает. В конце концов, побеждает элегантность».
Некоторые дамы, его фаворитки, стали заходить к нему перед балом, чтобы он критически осмотрел их туалет. В десять часов вечера он дает скромные вечеринки с чаем. Тем, кто этому удивляется, он отвечает: «Я – великий художник: я беру краски Делакруа и творю».
Тем, кого раздражает его вид, он отвечает: «Сэр, в каждом художнике есть что-то от Наполеона».
Мысль о том, что, когда кринолин стал терять свою популярность, империя стала катиться к закату, может показаться странной. Но к 1863 году империи пришел конец, и кринолину тоже, его место занял турнюр.
Сначала, несмотря на выпуклость сзади, платья были свободными спереди, но инстинкт к соблазнению вскоре подсказал женщинам, что такое сооружение сзади дает возможность сильнее натянуть материю на бедрах спереди, подчеркивая тем самым фигуру. Тугая шнуровка позволяла добиться окружности талии в восемнадцать дюймов.
С момента появления велосипедов мода начала меняться. Пока он оставался мужским, женщины не могли на нем ездить, но в 1890 году, несмотря на толстые шины и отсутствие зубчатой передачи, на велосипеде стало можно ездить представителям обоего пола.
Каким же тогда должен был быть костюм для дамы-велосипедистки? Она была вынуждена носить либо более короткую юбку, либо бриджи, которые носили велосипедисты-мужчины, – и женщины надели бриджи!
Необходимость иметь подходящий костюм для езды на велосипеде оказалась запоздалым триумфом для миссис Блумер, активной участницы движения за права женщин Америки, которая приобрела известность в 40-е годы XIX века из-за того, что члены этого движения носили одежду, делавшую женщин похожими на мужчин.
Миссис Блумер сшила себе костюм, состоящий из короткого жакета, короткой, чуть ниже колен, юбки и брюк, сшитых на манер турецких шаровар, которые впоследствии стали называться «блумерами». Немногие участницы движения за права женщин имели достаточно храбрости, чтобы носить такой костюм, и прошло сорок лет, прежде чем «блумеры» стали «респектабельными».
Вращающееся колесо велосипеда стало символом перемен. Если у барышни есть велосипед, как же быть сопровождающей ее компаньонке? Как уберечь ее от поездки на велосипеде в компании молодого человека? Родительский контроль стал весьма затруднительным, что означало открытую дорогу и спасение от строгой дисциплины похожих на тюрьмы родительских домов.
Жесткие социальные правила разрушались. Были ли фантастически богатые дочери добившихся успеха собственными силами американских промышленников более вульгарны, чем молодые жены английских королей торговли? Может ли актриса, вышедшая замуж за графа, быть принятой в обществе с той же легкостью, с какой принимали женщину темного, но высокого происхождения, которая состояла в близких отношениях с королевской семьей?
На такие вопросы не найдешь однозначного ответа, особенно когда все дамы стали следовать моде, ослепляя окружающих элегантными и очень женственными нарядами.
Женщины стали роскошными цветками; они носили огромные шляпы, выставляли напоказ восхитительные плечи, будоражили чувства изящными щиколотками, соблазняли тонкой талией и пышной юбкой, под которой было тело величественной красоты Юноны.
Это был победный финал для женской моды, возвещающей: «Я – женщина! Я – особенная».
В первые десять лет XX столетия популярность театра в Англии и во Франции была как никогда высока. Стремлением каждой хористочки было выйти замуж за пэра, и многие преуспели в соблазнении самых красивых девушек, выступавших на сцене.
Возможно, именно театр ввел удивительное новшество в конце 1913 года – V-образный вырез. Впоследствии возбуждение публики казалось невероятным.
Была развернута отчаянная кампания против женщин, отказавшихся от блузок с закрытым воротом, которые носили до сих пор. Церковники объявили новый вырез неприличным, а врачи предрекали всяческие болезни груди.
Но эта мода совпадала со стремлением женщин к свободе, и открытые шеи стали знаком времени.
Войны всегда оказывали серьезное влияние на женскую одежду и внешность, и война в Европе 1914-1918 годов привнесла в женскую одежду рациональность и целесообразность.
Когда противостояние закончилось, женщины больше не хотели быть особенными, они хотели иметь те же права, что и мужчины. И не важно, если эти права заключались в работе в конторах и на заводах или в возможности наслаждаться плодами политического равноправия.
Приз казался слишком соблазнительным, чтобы его игнорировать.
Итак, Ева, которая веками боролась за то, чтобы быть желанной, делает плоской свою грудь, обрезает волосы, выбрасывает корсеты, освобождает талию и почти умирает с голоду, чтобы сделать стройными свои обнаженные ноги и руки.
Она была не слишком привлекательна, эта мужеподобная женщина, и быстро поняла, что товарищество – это одно, а сексуальная привлекательность – совершенно другое.
Отказавшись почти от всех нарядов, которые сулили тайные наслаждения женскими прелестями, ничего не оставалось, как развивать культ обнаженной фигуры.
Появилось увлечение танцами, которое, как известно из истории, возникает после великих катастроф. Такое же сумасшествие было после массовых эпидемий и Французской революции. Танцзалы и ночные клубы появлялись повсюду, люди Танцевали в завтрак, обед и ужин. Открытием века стал саксофон.
С распространением автомобилей родительский контроль стал труднее, чем прежде: дочери представителей среднего класса исчезали в двухместных авто, дочери рабочих – на задних сиденьях мотоциклов. Ритм жизни в двадцатых годах убыстрялся, а юбки укорачивались.
Женщина теперь уже не могла сесть, не продемонстрировав всем своих колен. Дорогие телесного цвета чулки, появившиеся в США в 1923 году, впервые в истории создавали впечатление голых ног.
«Никогда прежде, – говорил Джеймс Лавер, – не было таких затрат на то, чтобы прикрыть женские ноги; возникла новая, эротичная эстетика, основанная на заново открытой соблазнительности женских ножек».
Короткая стрижка, стрижка под «фокстрот», стрижка под мальчика лишили модниц великолепия прически; женские шляпки, по форме напоминающие горшки, и вовсе закрывали волосы, делая всех похожими друг на друга.
Модные танцы, когда партнерша была в крепких объятиях партнера так, что была видна лишь ее спина, породили новую моду. Впервые в истории женщины стали появляться в нарядах с обнаженной до талии спиной.
Вторая мировая война с миллионами бессмысленно погибших и с угрозой еще более масштабной катастрофы из-за создания ядерного оружия породила в женских умах инстинктивное решение.
В течение двадцати лет после Второй мировой войны их одежда стала очень женственной. Критическое положение человеческого рода стимулировало некоторые ухищрения. Мужчин необходимо было срочно соблазнять.
Воображению было оставлено мало – а ведь воображению не было необходимости длиться долго: реальность была рядом.
Артистки стриптиза представляли собой коммерциализированную версию этого отчаянного сексуального возбуждения женщин. Интуиция подсказывала девушкам из стриптиза, что нагота – вовсе не то, что привлекает мужчин. Их привлекает сам процесс раздевания – медленное разоблачение из одежды.
Тем не менее, очень немногие женщины были далеки от рассуждений стриптизерш. Новые ткани, созданные мужчинами, позволяли делать облегающую или почти прозрачную одежду.
Кроме мистификации окружающих фальшивой грудью, так широко разрекламированной, что мужчины стали считать ее такой же обычной вещью, как пояс с подтяжками, женская мода середины XX века мало что оставляла воображению.
Грудь обтянута, талия на своем месте, ягодицы несколько испорчены тем, что вместо двух отдельных половинки сливаются в одно целое с помощью утягивающих поясов.