Припадая на хромую ногу, он быстро сходил в дом, принес два маленьких стаканчика и сел на камень рядом со мной. От него крепко пахло потом.
Я отвинтил пробку, налил ему полный стаканчик, а себе немного. Мы чокнулись и выпили. Он побулькал напитком во рту, и его лицо осветилось улыбкой.
? Друг, это то, что надо,? сказал он.? Интересно, с чего я это так завелся? Тут, в горах, в одиночку и рехнуться недолго. Без компании, без друзей, без женщины...? Он сделал паузу, искоса посмотрел на меня и повторил: ? Особенно без женщины!
Я смотрел на синюю воду в озере. Под нависшей скалой на поверхность вынырнула рыба. По воде пошли круги. Легкий ветер шевелил верхушки деревьев, они шумели, как далекий и тихий прибой.
? Она меня бросила,? проговорил он медленно.? Уже с месяц. В пятницу, двенадцатого июня. Я этот день никогда не забуду!
Я подлил ему еще виски. Пятница, двенадцатого июня. В этот самый день Кристель Кингсли ожидали в городе на вечеринку.
? Вам, конечно, это неинтересно,? продолжал он. Но в глазах его было отчаянное желание с кем-нибудь поделиться. Это было ясно видно.
? Вообще-то это меня не касается,? сказал я, улыбаясь, ? но если вам от этого станет полегче... Он торопливо кивнул.
? Знаете, бывает, встретятся случайно двое людей, например, в парке на скамейке, и ни с того, ни с сего начнут говорить о боге. Такого с вами не случалось? А ведь это мужчины, каждый из которых и с лучшим-то другом постеснялся бы об этом говорить.
? Отчего же, так бывает. Я знаю. Он выпил и посмотрел через озеро.
? Она была славная,? сказал он тихо.? Иногда немного на язык остра, но славная. Мы с Мюриэль полюбили друг друга с первого взгляда. Я встретил ее в одном баре, в Риверсайде, год и три месяца тому назад. Вообще-то в этом баре трудно рассчитывать встретить порядочную девушку. Но так уж получилось. Мы поженились. Я ее любил. И, представляете, как последний дурак изменил ей.
Я пошевелился, чтобы показать, что слушаю. Но ничего не сказал ? боялся нарушить его настроение. Стаканчик я держал в руке нетронутым. Я люблю немного выпить, но не тогда, когда кто-нибудь использует меня в качестве исповедника.
Он продолжал с грустью рассказывать.
? Ну, вы, наверное, знаете, как иногда бывает в браке. Проходит немного времени, и появляется идиотское желание пощупать другую бабу. Может, это и подло, но это так. Ничтожество я.
Билл Чесс посмотрел на меня. Я согласился: это, конечно, бывает. Он проглотил содержимое своего стаканчика. Я протянул ему бутылку. Над нашими головами сойка легко перепрыгнула с ветки на ветку.
? Да...? продолжал он,? все лесные жители ? немного сумасшедшие,? и я такой же. Казалось бы, живу бесплатно, расходов немного, каждый месяц получаю пенсию ? половину моего военного жалованья. Рядом красивая белокурая жена ? чего еще желать? И все время, как ненормальный, позволяю себе поглядывать в ту сторону! ? Он показал на большой красный дом. Сейчас, в лучах заходящего солнца, он приобрел цвет темной ржавчины.? Рядом с собственным домом, что называется, прямо под окнами ? с кем? С разряженной потаскухой, которая для меня значит меньше, чем какая-нибудь соломинка. О, господи, что я за осел! Каким скотом может стать мужчина!
Он выпил и поставил бутылку на камень. Потом выудил из кармана сигарету, чиркнул спичкой об ноготь большого пальца и глубоко затянулся. Я молчал, боялся вздохнуть, как взломщик за портьерой.
? Черт возьми,? сказал он наконец.? Ну ладно, собрался изменить жене, так уж выбери себе для разнообразия женщину другого типа. Но эта баба ? там, напротив... Такая же блондинка, как Мюриэль, тот же рост, та же фигура, даже глаза того же цвета! Красивая? Пожалуй. Но не красивей других, а моей Мюриэль и в подметки не годится! Так вот, тем утром иду я к большому дому ? мне надо было палить хворост ? а она выходит из задней двери, в одной пижаме, да еще совсем прозрачной, прямо все видно... И говорит своим ленивым развратным голосом: ?Заходи, выпей стаканчик, Билли! Такое прекрасное утро, а ты вкалываешь!? Я вообще-то люблю выпить ? иду к кухонной двери. Она наливает мне рюмку, потом еще одну, и еще одну. И я сам не замечаю, что уже вошел в дом, и чем ближе я к ней подхожу, тем все более постельные у нее глаза!
Он усмехнулся.
? Вот вы спросили, удобные ли постели,? я и завелся. Конечно, вы ничего такого не думали. Но я-то помню... Да уж, постель была очень удобная!
Он замолчал, и его слова как бы повисли в воздухе. Они падали медленно-медленно, потом наступила тишина. Он наклонился над бутылкой и уставился на нее. Казалось, он в душе борется с нею. Бутылка, как всегда, победила. Он сделал большой, долгий глоток из горлышка, потом решительно завинтил пробку, словно хотел этим сказать: кончено! Поднял камешек, бросил его в воду.
? Возвращаюсь я по дамбе,? начал он снова. Его язык отяжелел от алкоголя.? Я, конечно, не новичок в таких делах. Думаю: все обойдется по-тихому. Да, мы, мужики, чертовски ошибаемся в таких вещах,? на этот раз я поплатился, тяжело поплатился! Мюриэль мне такого наговорила! Она так бранилась ? я и понятия не имел, что она знает подобные слова. Меня как громом поразило!
? И она ушла?
? В тот же вечер. Меня не было дома. Мне так дерьмово было, что я не мог оставаться трезвым. Сел в свой ?форд?, поехал к озеру Пума, собрал несколько таких же бродяг, как я, и надрался вдрызг. Все равно легче мне не стало. Возвращаюсь часа в четыре, а Мюриэль и след простыл. Упаковала чемодан и исчезла. И ничего не оставила, кроме записки и следов крема на подушке. Он вытащил из бумажника маленький потертый клочок бумаги и протянул мне. Бумага была в голубую линейку, на ней было написано карандашом: ?Мне очень жаль, Билл, но я скорей умру, чем останусь с тобой жить! Мюриэль?. Я вернул ему записку.
? А что стало с той, другой?
Билл Чесс поднял плоский камешек и попытался бросить его плашмя по воде, но не получилось.
? А что с ней могло стать? Упаковала вещи и той же ночью убралась. Я ее не видел. А о Мюриэль весь месяц ни слуху, ни духу. Понятия не имею, где она. Наверно, нашла себе другого. Надеюсь, он будет с ней обращаться лучше, чем я.
Он встал и вытащил из кармана связку ключей.
? Если хотите посмотреть дом ? пожалуйста. И спасибо за то, что слушали мою болтовню. И особенно за виски. Нате! ? Он поднял бутылку и протянул мне. В ней оставалось немного.