Уэббер проворчал:
— Черт возьми, что здесь общего с вашим поведением в двенадцатом квартале Уэстмор-стрит?
— Это связано с делом Элмора. Джордж Талли расследовал дело Элмора, пока его не засадили за решетку по обвинению в управлении машиной в состоянии опьянения!
— Дело Элмора вел не я, и оно меня не касается, — накинулся на меня Уэббер. — И я не знаю, кто первый всадил нож в грудь Юлия Цезаря. Не уклоняйтесь от темы, черт вас побери!
— А я и не уклоняюсь. Дегамо в курсе дела Элмора, только он не любит, чтобы об этом говорили. Даже ваши парни из патруля — и те в курсе дела. Конни и Добс не имели других причин меня преследовать, кроме одной: я посетил жену человека, который расследовал дело Элмора! Когда они за мной погнались, у меня скорость была меньше двадцати пяти миль. Я попытался удрать, потому что с полным основанием предвидел, что они начнут меня избивать за то, что я там появился. И эту уверенность мне внушил Дегамо.
Уэббер быстро посмотрел на Дегамо. Синие глаза Дегамо безучастно разглядывали противоположную стену, Я продолжал:
— Я не ударял Конни по носу, пока он не вынудил меня угрозами пить виски и не ударил меня кулаком в живот, так что я облил весь пиджак. Не может быть, чтобы вы впервые слышали об этом трюке, капитан Уэббер!
Уэббер сломал вторую спичку. Откинувшись в кресле, он рассматривал свою узкую ладонь. Потом опять посмотрел на Дегамо:
— Что вы можете на это сказать?
— Черт возьми, — ответил Дегамо. — Эта ищейка попала на пару идиотов. Они глупо с ним пошутили — вот и все. А если он шуток не понимает…
— Значит, это вы послали Конни и Добса?
— Ну… я, — сказал Дегамо. — Я не знаю, к чему мы придем, если будем пускать к себе в город разных ищеек и позволять им ворошить старое дерьмо, лишь бы получить возможность выжать из пары старых идиотов приличный гонорар. Таких парней надо учить, и как следует!
— Значит, для вас это так выглядит? — спросил Уэббер.
— Вот именно, так и выглядит.
— Я размышляю, в чем нуждаются такие люди, как вы, — сказал Уэббер. — В данный момент, я полагаю, вы больше всего нуждаетесь в свежем воздухе. Будьте добры, лейтенант Дегамо, отправляйтесь-ка прогуляться.
Лейтенант медленно открыл рот.
— Вы имеете в виду… чтобы я закрыл дверь с той стороны?
Уэббер внезапно быстро наклонился, его острый подбородок был похож сейчас на нос крейсера.
— Будьте так любезны!
Дегамо медленно встал, на его скулах появились красные пятна. Он положил на стол плашмя свою большую ладонь и посмотрел на Уэббера. Некоторое время царило тягостное молчание. Потом он сказал:
— Ладно, капитан. Но вы ставите не на ту карту!
Уэббер не ответил. Он подождал, пока за Дегамо закрылась дверь, потом сказал:
— Вы полагаете, что сумеете связать дело Элмора полуторагодичной давности с убийством Лэвери? Или вы просто пытаетесь увести нас в сторону, хотя сами уверены в виновности жены Кингсли?
— Это дело было связано с Лэвери еще до того, как его пристрелили. Но, может быть, и не очень крепко, да и плохим узлом. Но при всех условиях связано настолько, что мне было над чем задуматься.
— Я несколько основательнее занялся этим делом, чем вы полагаете, сказал Уэббер холодно. — Хотя лично я не имею никакого отношения к делу о смерти миссис Элмор. Тогда я еще не был начальником следственного отдела. Если вы вчера утром и не были еще знакомы с Элмором, то за это время, должно быть, немало о нем узнали.
Я подробно рассказал ему все, что слышал, как от мисс Фромсет, так и от Грейсонов.
— Итак, по вашей теории получается, что Лэвери шантажировал доктора? — спросил он, когда я закончил. — И что это как-то связано с его убийством?
— Это не теория. Это не более как версия. Но с моей стороны было бы упущением пройти мимо такой версии. Отношения между Элмором и Лэвери могли зайти далеко и стать опасными, а могли быть просто соседскими и весьма поверхностными. Я же не знаю, может быть, они вообще ни разу ни говорили друг с другом. Но если в деле Элмора все чисто, то почему он так остро настроен против всякого, кто проявляет к нему интерес? Может быть, арест Талли, когда он расследовал это дело, — чистая случайность. Может быть, случайность, что Лэвери застрелили до того, как мне удалось поговорить с ним вторично. Но то, что двое ваших людей сегодня охраняли дом Талли, готовые задержать меня, если я там появлюсь, — это уже не случайность!
— Это я признаю, — сказал Уэббер. — И не считаю этот вопрос исчерпанным.
Желаете предъявить обвинение?
— Жизнь слишком коротка, чтобы имело смысл предъявлять обвинения полиции.