— Ты о чем, Чарли?
— Когда Эллери говорил о дубликатах оружия, я вспомнил, что не так давно — дату вы сами укажете — Тэрлоу захотел узнать имя моего портного.
— Твоего портного! — удивился Эллери.— Странно. И что дальше?
— Я сообщил, как того зовут. А потом Тэрлоу попросил меня отдать в починку его пиджак из твида. Вот вам и доказательство для прокурора.
— Твид?
— Понимаешь, я никогда не носил твидовых костюмов, и портной страшно удивился, когда я притащил ему пиджак из твида. Самое интересное, что позже он поинтересовался, зачем мне понадобился двойной карман...
— Двойной карман! — воскликнул инспектор.
— Да.
— Что происходит, Чарли? — пробормотала Сэлли.
— Двойные пистолеты,— буркнул сержант,— двойные карманы, двойные убийства.
— Если он был вшит преднамеренно, то лучшего и не требуется,— сказал инспектор.— Благодарю вас, Чарли.
— Да, это то, что нужно,— подтвердил Эллери.
— Надо побыстрее изъять пиджак, пока Тэрлоу не чует опасности. Иначе он просто сожжет его. И прокурор Сэмпсон никогда не получит никаких доказательств.
Неожиданно возле французской двери возникла темная фигура. Постояв там немного, она шагнула в кабинет.
Это был Тэрлоу Поттс.
С первого взгляда на его искаженное лицо, становилось ясно, что он подслушал весь приведенный разговор.
Всех поразила внезапность его появления. Перед собравшимися стоял Воробей, управляющий демонами. Прежде чем кто-то пришел в себя, он вцепился в Чарли Пакстона.
— Я убью тебя! Ты рассказал о кармане! — кричал он, сжимая горло Чарли.
Молодой юрист был настолько поражен, что совершенно не сопротивлялся,
— Убью! — продолжал надрываться Тэрлоу.— За карман! Я тебя прикончу.
— Остановите его! — воскликнула Сэлли.— Он действительно его убьет!
Двое Квинов и сержант Велли с трудом оторвали Тэрлоу от Чарли, на шее которого остались глубокие следы пальцев маньяка. Тэрлоу пытался вырваться, надсаживаясь изо всех сил:
— Я убью его! Как убил близнецов, так и Чарли у меня подохнет! — Глаза его горели диким огнем.
Однако внезапно он обмяк и, если бы его не держали, наверняка бы грохнулся на пол.
— Положите его на тахту,— сказал инспектор.— Сэлли, как там Чарли?
— Все в порядке, он приходит в себя.
Сержант Велли устроил Тэрлоу на тахте.
— Хитрый, как все Поттсы,— пробормотал инспектор.— Эллери, ты слышал, что он кричал? Ты оказался прав. Мы все будем свидетелями.
— Да, отец, этого вполне достаточно для прокурора.
— Увы, слишком поздно,— проговорил Велли.
В его голосе прозвучали столь необычные нотки, что все повернулись к сержанту. Вместо объяснения, тот молча рукой показал на тахту.
Тэрлоу Поттс лежал спокойно, с открытыми глазами, в которых ничего не отражалось, ровно ничего...
— Велли, вызовите психиатра,— печально вздохнул инспектор.
«Тэрлоу уже все равно,— думал Эллери, глядя на лежащего.— Теперь ему не грозят ни арест, ни суд присяжных, ни электрический стул...»
Глава 27
Начало конца
Нельзя сказать, чтобы Эллери чувствовал удовлетворение по окончании расследования. Занимаясь уголовными делами прежде, Эллери всегда придерживался истины, и случавшееся его не трогало. Но теперь, неделю спустя после разоблачения Тэрлоу, который бесповоротно сошел с ума, Эллери был в замешательстве.
Он удивлялся, вспоминая фантастическое время. Цели он достиг. Все было ясно. Тэрлоу Поттс обдуманно застрелил Роберта. А потом расправился с Маклином. Логика победила, негодяй уличен, дело закрыто. Чего же ему не хватает?
И неожиданно, завтракая с отцом, Эллери понял, что его беспокоит. Во-первых, Тэрлоу Поттс. Тэрлоу Поттс остался загадкой, несмотря на его признание. Квин-млад-ший опасался, что теперь никогда не установит истины.
Вторая причина, лишающая Эллери покоя, была совершенно очевидна и заразна. Причина звалась Сэлли.
По странному стечению обстоятельств в тот день за завтраком у Квинов присутствовали Сэлли и Чарли. Они пришли объявить о предстоящей свадьбе.
— Вот самое лучшее, что вы могли предпринять,— храбро заявил Эллери, поздравляя их.
— Когда вы женитесь? — спросил инспектор.
— Завтра,— ответила Сэлли. Она сияла.
— Завтра! — вздрогнул Эллери.
Чарли выглядел смущенным.
— Я говорил Сэлли, что все происшедшее удачно впишется в твои книги,— сказал он.— Но она возмутилась: ты же знаешь женщин.