— Клянусь богом,— ответил Паттон, искоса поглядывая на Билла,— единственное настоящее преступление произошло тогда, когда кто-то прикончил старого Ме-шона на северном берегу. У него был домик в Пиди-Каньон, туда он приезжал на лето мыть золото на старом участке. А поздней осенью его долгое время никто не встречал. Потом был страшный снегопад, и крыша его дома в одном месте провалилась. Мы отправились починить ее, убежденные, что Мешон уехал на зиму, никому ничего не сказав, как часто делают старые золотоискатели. Но не тут-то было, Мешон никуда не уезжал. Он лежал на кровати: кто-то вогнал ему в череп топор. Мы так и не выяснили, чья это была работа. Вероятно, убийца полагал, что у Мешона припрятаны мешочки с золотым песком.
Шериф задумчиво взглянул на Энди, а тот чмокнул губами и произнес:
— Да нет же, мы все отлично знаем. Мешона убил Ги Поп. Но все дело в том, что Ги умер от воспаления легких за девять дней до того, как мы обнаружили труп.
— За одиннадцать дней,— поправил Паттон.
— Нет, за девять,— настаивал на своем Энди.
— Это было шесть лет назад. Ну, ладно, пусть будет по-твоему, сынок. Так, значит, Ги убил его?
— Кроме золотого песка в хижине Ги мы обнаружили около трех унций золота в самородках. На участке Ги кроме песка отродясь ничего не водилось, а Мешон порой находил самородки.
— Верно, так и было,— согласился Паттон, робко усмехаясь.— Человек вечно что-нибудь забывает, как бы ни старался все запомнить.
— Полицейская работа,— с отвращением изрек Билл Чейз. Он натянул штаны и уселся, чтобы надеть рубаху и ботинки. Затем поднялся, взял бутылку и, сделав большой глоток, отшвырнул ее прочь. Вдруг он протянул Паттону свои волосатые руки.
— Если вы так рассуждаете, то наденьте мне наручники и дело с концом! — яростно крикнул он.
Не обращая на него внимания, Паттон подошел к краю помоста и посмотрел в воду.
— Странно, что тело обнаружилось именно здесь,— заметил он.— Ведь в озере нет никакого течения, а если и есть, то очень слабое. Тело должно было всплыть на поверхность.
Билл Чейз опустил руки и спокойно проговорил:
— Она сама это совершила, дуралей. Мэриел отлично плавала. Она нарочно нырнула и подплыла под доски, чтобы утопиться. Она должна была так поступить, не видя другого выхода.
— Я бы не сказал этого, Билл,— мягко возразил Паттон. Его глаза имели не больше выражения, чем новые пуговицы.
Энди покачал головой. Паттон взглянул на него.
— Тебе опять что-нибудь пришло на ум, Энди?
— Это было за девять дней, говорю я тебе. Я еще раз все прикинул,— ответил Энди.
Доктор отошел в сторону, держась руками за голову. Он снова закашлялся и вытер платком губы. Паттон подмигнул мне и сплюнул в воду.
— Над этой историей стоит подумать. Ты пробовал когда-нибудь протащить труп под водой?
— Нет. А нельзя ли это проделать при помощи веревки?
Энди пожал плечами.
— От веревки на теле могли остаться следы, и убийца выдал бы себя. А раз так, то зачем ему мучиться и прятать труп?
— Чтобы выиграть время,— ответил Паттон.— Может, убийце нужно было закончить кое-какие дела.
Билл выругался и снова потянулся к бутылке. Глядя на серьезные лица шерифа и Энди, я никак не мог понять, о чем они думают. Неожиданно Паттон медленно и значительно проговорил:
— Я слышал, что было оставлено письмо.
Билл вытащил бумажник и протянул ему смятый листок. Паттон не спеша несколько раз прочитал записку.
— Здесь нет числа,— заметил он наконец.
Билл хмуро покачал головой.
— Да. Она оставила меня месяц назад. Двенадцатого июня.
— Но и прежде она уже оставляла тебя, не так ли?
— Да.— Билл пристально взглянул на него.— Тогда я напился и переночевал у какой-то девки. Это было в декабре прошлого года. Жена ушла, но вернулась через две недели. Сказала, что уезжала по делу и останавливалась у одной приятельницы, с которой вместе работала в Лос-Анджелесе.
— И как зовут эту приятельницу? — спросил Паттон.
— Она не сообщила, а я не спрашивал. Все, что делала Мэриел, было для меня свято.
— Понятно. А в тот раз она написала письмо? — спокойно спросил Паттон.
— Нет.
— Бумага очень измята,— заметил Паттон.
— Я таскал ее с собой целый месяц,— пробормотал Билл.— Кто тебе сказал, что она уже убегала от меня?
— Не помню,— уклончиво ответил Паттон.— Знаешь, как это бывает в таком местечке: соседи все знают друг о друге. Только летом, когда сюда съезжаются дачники, можно кое-что скрыть.
Наступило молчание, потом Паттон подчеркнуто спросил:
— Ты утверждаешь, что она уехала двенадцатого июня? То есть ты думал, что она уехала? А соседи, живущие у озера, еще были здесь в ту пору?
Билл посмотрел на меня, и лицо его снова потемнело.
— Спроси лучше этого шпика, если он тебе и так все выболтал.
Паттон даже не взглянул в мою сторону. Он не отрывал глаз от цепи гор, лежащих далеко за озером.
— Мистер Марлоу вообще ничего мне не рассказывал, Билл. Он только сообщил, что тело всплыло на поверхность, а ты думал, будто Мэриел уехала. Кроме того, он сказал, что она оставила записку, которую ты ему показывал. По-моему, в этом нет ничего плохого.
Снова наступила тишина. Билл смотрел на прикрытое одеялом тело, лежащее в двух шагах от него. Он стиснул руки, по щеке его катились крупные слезы.
— Здесь была миссис Кингсли,— произнес он.— Она уехала в тот же день. В остальных домах никого не было. Мистер Перри и мистер Фаркуер не появлялись этим летом.
Паттон молча кивнул головой. Снова воцарилось молчание. Казалось, что-то невысказанное было ясно для всех, и об этом не стоило говорить. Вдруг Билл Чейз дико завопил:
— Вяжите меня, сукины дети! Конечно, это моя работа! Я утопил ее! Она была моей женой, и я любил ее. Я бездельник, всегда им был и останусь бездельником, но, несмотря на это, я любил ее. Только вам не понять меня. И не пытайтесь. Берите меня, и черт с вами!
Никто не сказал ни слова. Билл Чейз посмотрел на свою сильную загорелую руку. Потом сжал ее в кулак и изо всех сил ударил себя по лицу.
— Ты, проклятый негодяи! — хрипло выкрикнул он страшным голосом.
Из его носа медленно потекла кровь. Она лилась по губам и подбородку на рубашку. Паттон спокойно заметил:
— Конечно, я должен взять тебя на допрос, Билл. Ты же знаешь. Мы ни в чем тебя не обвиняем, просто хотим с тобой побеседовать.
Билл хмуро спросил:
— Могу я переодеться?
— Конечно. Ступай с ним, Энди, и поищи там что-нибудь, во что можно завернуть тело.
Мы пошли по тропинке вдоль берега. Доктор посмотрел на воду, откашлялся и вздохнул.
— Может, перевезешь ее в моей машине, Джим? — предложил он.
Паттон покачал головой.
— Нет. Мы живем в бедных краях, доктор. Полагаю, эта дама обойдется путешествием более дешевым способом, чем в твоей машине.
Доктор, разозлившись, отошел от него и, обернувшись, буркнул:
— Если захочешь, чтобы я заплатил за ее похороны, сообщи мне об этом.
— Ах, лучше не говори таких ужасных вещей,— вздохнул Паттон.
Глава 9
Отель «Индион-Хид» находился на главной улице в темном здании напротив танцевального зала. Я поставил машину у входа. Прежде чем войти в ресторан, я вычесал из волос сосновые иголки и умылся. Ресторан, вернее салун, был полон изрядно выпивших мужчин в расстегнутых пиджаках и визгливо хохочущих женщин с малиновыми ногтями на грязных руках.
Его владелец — неприглядный мужчина со свисающей из угла рта сигаретой и в рубашке с короткими рукавами — не отрывая глаз, следил за посетителями. За кассой какой-то блондин пытался поймать военные новости на своем маленьком радиоприемнике, в котором было столько же треска, сколько воды в ресторанном пюре. В углу оркестр из пяти человек, одетых в плохо скроенные пиджаки и пурпурные рубашки, прилагал все усилия, чтобы быть услышанным среди дикого шума и гвалта. Я заказал то, что называлось здесь стандартным обедом, выпил рюмку бренди, дабы проглотить это месиво, и выбрался на улицу.
Солнце еще не зашло, но уже зажглись неоновые лампы. Вечер медленно наступал в хаосе автомобильных сирен, криков детей и звона посуды. Взад и вперед сновали малолитражки и гремели взбесившиеся музыкальные автоматы. Над всем этим стоял несмолкаемый рокот моторных лодок, кружащих по широкому озеру.