В моей машине сидела худощавая девушка в темных очках, шатенка с красивым лицом. Она курила сигарету и болтала с неловким сельским ковбоем. Я обошел автомобиль и влез в кабину. Ковбой убежал, подтягивая штаны. Девушка не шевельнулась.
— Меня зовут Верди Кеп,— весело сказала она.— Днем я косметичка, а по вечерам работаю в «Знамени Пума-Пойнт». Прошу прощения, что самовольно забралась в вашу машину.
— Пустяки. Вы желаете посидеть здесь, или я должен вас куда-нибудь отвезти?
— Может, вы отъедете в какое-то место, где будет хоть немного потише, мистер Марлоу? Конечно, если хотите со мной побеседовать.
— Информация у вас поставлена отлично,-- заметил я, заводя мотор.
Мы проехали мимо почты на углу, где голубая стрела с надписью «телефон» указывала на узкую тропинку, ведущую к берегу озера. Я повернул, миновал несколько телефонных будок и остановился перед огромным дубом, ветви которого свисали над водой.
— Здесь вам нравится, мисс Кен?
— Миссис Кеп. Но, пожалуйста, называйте меня Верди. Так меня все зовут, и это очень приятно. Я ужасно рада, что мне удалось вас встретить, мистер Марлоу. Я слышала, что вы прибыли из Голливуда, города греха.
Она протянула мне сильную загорелую руку. Я пожал ее.
— Я разговаривала с доктором Холлисом о бедной Мэриел Чейз,— продолжала она.— Думаю, вы могли бы сообщить какие-нибудь подробности. Насколько мне известно, вы обнаружили труп.
— Вернее, его обнаружил Билл Чейз, я только присутствовал при этом. Вы уже беседовали с Джимом Паттоном?
— Нет еще. Он куда-то исчез. И кроме того, вряд ли он многое сообщит мне.
— Он ожидает выборов,— заметил я,— а вы журналистка.
— Джим не политик, мистер Марлоу, а меня трудно назвать журналисткой. Маленькая газетка, которую мы издаем,— чисто любительское предприятие.
— Хорошо. А что, собственно, вы хотели узнать?
Я угостил ее сигаретой и чиркнул спичкой.
— Я мечтаю, чтобы вы попросту рассказали всю историю.
— Я прибыл сюда с письмом от Кингсли, чтобы осмотреть его владения. Билл Чейз сопровождал меня. Мы с ним распили бутылку, и виски развязало ему язык. Кроме того, он долго сидел в одиночестве и хотел поболтать. Билл рассказал, что его бросила жена, и показал оставленную ею записку. Обходя озеро, мы подошли к волнорезу, и Билл заметил руку, показавшуюся из-под досок в воде. Оказалось, что это труп Мэриел Чейз. Вот и все.
— Я узнала от доктора Холлиса, что она долгое время пролежала в воде и труп совершенно разложился.
— Да, вероятно, целый месяц, то есть столько, сколько Билл считал ее уехавшей. Записка позволяет предположить, что она намеревалась покончить с собой,
— И это не вызывает никаких сомнений, мистер Марлоу?
Я искоса взглянул на нее. Умные темные глаза внимательно всматривались в меня. На землю медленно спускались сумерки.
— По-моему, в таких случаях полиция всегда сомневается.
— А вы сами?
— Мое мнение не имеет значения.
— Однако я хотела бы его услышать.
— Я встретил Билла впервые сегодня после полудня. Он произвел на меня впечатление довольно циничного субъекта. Да и сам он, по его словам, не считает себя святым. Но, похоже, он любил свою жену. Не представляю себе, как бы он мог спокойно здесь жить, зная, что она гниет в воде под волнорезом. Как мог выходить из дому на солнечный свет и смотреть на воду, зная, что в ней скрыто, ни на минуту не забывая, что это дело его рук!
— Я тоже в это не верю,— мягко произнесла Верди Кеп.— И никто не верит. Однако нам известно, что такие вещи случаются и будут случаться. Вы работаете в отделе торговли недвижимостью, мистер Марлоу?
— Нет.
— А чем вы занимаетесь, осмелюсь вас спросить?
— Я предпочел бы не отвечать.
— Это звучит как признание,— заметила она.— Кроме того, доктор Холлис слышал, как вы сообщили Джиму Паттону свою фамилию. У нас в бюро есть адресная книга Лос-Анджелеса, но я никому об этом не говорила.
— Как мило с вашей стороны.
— И никому не скажу, если пожелаете.
— А что это будет мне стоить?
— Ничего. Ровно ничего. Я не претендую на звание первоклассной журналистки. И наша газета не напечатает фактов, которые повредили бы Джиму Паттону. Джим — наша гордость. Полагаю, все это объясняет ситуацию.
— Прошу не делать ложных выводов,— сказал я.— Меня нисколько не интересует Билл Чейз.
— А Мэриел Чейз?
— С какой стати она может меня волновать?
Она аккуратно загасила сигарету в пепельнице.
— Пусть будет так. Но есть одно небольшое обстоятельство, о котором вы, вероятно, захотите услышать, если только оно вам еще не известно. Около шести недель назад сюда приезжал полицейский из Лос-Анджелеса по имени де Сото, типичный хам. Он нам очень не понравился. Немного он получил пользы от своих расспросов. По крайней мере, это можно сказать о нас троих из редакции «Знамени». Он заявлял, что ищет но уголовному делу женщину по имени Милдред Хавеланд и показывал ее фото. Это была обычная увеличенная любительская фотография, а не полицейский снимок. Он утверждал, будто располагает сведениями, что эта женщина находится в нашем округе. Дама на фотографии очень походила на Мэриел Чейз. Правда, у нее волосы были немного темнее, прическа была другая, а брови тщательно выщипаны, что в корне изменяет внешность женщины. И все-таки она исключительно походила на жену Билла Чейза.
Я побарабанил пальцами по дверце машины и спросил:
— Что же вы ему ответили?
— Ничего. Во-первых, мы сомневались, а во-вторых, нам не понравились его манеры. Но и без этих причин мы бы все равно не указали на Мэриел. С какой стати? Каждый на совести имеет нечто, о чем сожалеет. Возьмите меня. Некогда я была женой... профессора классических языков Редлонского университета.— Она беззаботно рассмеялась.
— Но вы бы могли получить материал для статьи,— возразил я.
— Вероятно. Однако прежде всего мы люди.
— А что, де Сото виделся с Джимом Паттоном?
— Наверное. Только Джим ничего об этом не говорил.
— А он показывал вам свое полицейское удостоверение?
Верди подумала и покачала головой.
— Не помню. Но он вел себя как типичный хам из городской полиции.
— Это еще не доказывает, что он действительно полицейский. Кто-нибудь сообщил Мэриел о его визите?
Немного поколебавшись, она кивнула головой.
— Это сделала я. Я не имела права так поступать?
— Как она отреагировала?
— Ничего не сказала, лишь натянуто рассмеялась, как над неудачной шуткой. Потом ушла. Но мне померещилось, что в ее глазах блеснул какой-то странный огонек. Ну что, вам еще неинтересна Мэриел Чейз, мистер Марлоу?
— А почему я должен интересоваться ею? До сегодняшнего дня я слыхом о ней не слыхивал. Даю вам слово. Кроме того, я понятия не имел о женщине по имени Милдред Хавеланд. Отвезти вас в город?
— Ах, нет. Благодарю вас. Я пройду пешком. Здесь всего несколько шагов. Я очень вам признательна и надеюсь, что обстоятельства не обернутся против Билла. Это исключительно неприятная история.— Она вышла из машины, покачала головой и опять рассмеялась.— Говорят, я хорошая косметичка. Надеюсь, что это правда. Но репортер я отвратительный. Спокойной ночи!
Я пожелал ей того же, и она шагнула в вечернюю тьму. Я подождал, пока она не дошла до главной улицы и не скрылась с глаз. Затем вылез из кабины и направился к зданию телефонной станции.
Глава 10
Передо мной остановилась ручная лань в кожаном ошейнике. Я погладил ее по головке и вошел в бюро. За конторкой, склонившись над книжкой, сидела небольшого роста девушка в брючках. Она сообщила мне, сколько стоит разговор с Беверли-Хилл, и разменяла деньги для автомата. Кабины помещались рядом.
— Надеюсь, вам понравится в наших местах,— сказала девушка.— Здесь очень спокойно и можно отлично отдохнуть.
Я закрыл дверцу кабины. За девяносто центов я получил право беседовать с Кингсли целых пять минут. Он был дома, и нас соединили очень скоро, но на линии слышался страшный треск.