— Вы недостаточно глубоко заглянули в сахарную пудру,— сказал я.
Он посмотрел на медальон, потом на меня и достал увеличительное стекло. Тщательно исследовав надпись, он отложил лупу и нахмурился.
— Я должен был догадаться, что ты вернешься туда,— недовольно заметил он.— Надеюсь, ты больше не доставишь мне хлопот, сынок?
— Но вы не обратили внимания, что концы цепочки не подходят друг к другу,— возразил я.
Он печально кивнул.
— Сынок, у меня же нет твоих глаз.
И своими неловкими большущими пальцами он отодвинул крошечный медальон, не спуская с меня взгляда. Я сказал:
— Если вы полагаете, что этот медальон и связанная с ним история могли вызвать ревность Билла, я с вами согласен, в том случае, конечно, если он его видел. Однако я уверен, что Билл даже не подозревал о нем и не слышал имени Милдред Хавеланд.
— Похоже,— неохотно заметил Паттон,— что мне придется просить прощения у де Сото.
— Если вы его когда-нибудь встретите.
Мы посмотрели друг на друга.
— По-моему, сынок, у тебя возникла совершенно новая версия.
— Да. Чейз не убивал своей жены.
— Не убивал?
— Нет. Женщину прикончил кто-то другой, связанный с ее прежней жизнью. Человек, который потерял ее след, а потом нашел снова. Он убедился, что она замужем, и это пришлось ему не по вкусу. Убийца хорошо знал эту местность, настолько хорошо, что сумел спрятать здесь машину. Он ненавидел свою будущую жертву, но был отличным актером. Он сумел ее уговорить бежать с ним, а потом схватил за горло и совершил то, чего она, по его мнению, заслуживала. Затем он спрятал труп в озере и поехал своей дорогой. Как вам нравится эта версия?
— Ну что ж,— неторопливо произнес он. — Она несколько усложняет дело, ты согласен? Но такое возможно. Вполне правдоподобно.
— Когда она перестанет вам нравиться, прошу меня известить. Я придумаю что-нибудь другое.
— Не сомневаюсь в этом,— согласился Паттон и впервые за время нашего знакомства рассмеялся. Я снова пожелал ему спокойной ночи и вышел. Он остался один обдумывать события с медвежьей энергией крестьянина, который выкорчевывает пень.
Глава 13
Около одиннадцати вечера я остановил машину возле отеля «Прескотт» в Сан-Бернардино, достал из багажника свой дорожный чемодан и поднялся с ним на три ступеньки. Его немедленно выхватил у меня из рук бой в вышитых штанах и белой рубашке с черным галстуком.
Дежурный портье — мужчина с яйцевидной головой — не выказывал никакого интереса ни ко мне, ни к чему другому. Вручая мне перо, он зевал, глядя в пространство, будто вспоминал свое детство. Мы с рассыльным поднялись на лифте на второй этаж и зашагали по длинному коридору. Было страшно душно. Рассыльный отпер дверь в маленькую комнату с небольшим окном. Вентилятор на потолке не превышал размером дамский носовой платочек.
Рассыльный был немолодым, высоким, тощим, желтым и холодным, как кусок курятины из холодильника. Жуя резинку, он положил мой чемодан на кресло, посмотрел в окно и встал, не спуская с меня глаз. Глаза у него были цвета питьевой воды.
— Может быть, мне следует снять номер за доллар в сутки? — сказал я.— Этот похож на паровую баню для блох.
— Вы родились в сорочке, если получили хоть какую-то комнату. Отель набит, как бочка с селедками.
— Принесите нам немного имбирного пива, стаканы и лед,— попросил я.
— Нам?
— Надеюсь, вы умеете пить?
— Могу попробовать.
Он вышел, а я, сняв пиджак, галстук, рубашку и майку, стоял, обдуваемый теплым сквозняком. В воздухе висел запах нагретого железа. Я вошел в ванную — там действительно имелось нечто вроде ванной — и облился теплой водой. К приходу рассыльного с подносом я дышал немного свободнее. Он закрыл дверь, а я достал бутылку виски. Затем я налил два стакана, и мы — как всегда в таких случаях — неискренне улыбнулись друг Другу и выпили. Пот скатился с моего затылка на спину прежде, чем я успел поставить стакан. Но все же я почувствовал себя лучше. Усевшись на кровать, я посмотрел на рассыльного.
— Вы способны сейчас что-то делать?
— Что именно?
— Вспоминать.
— К такому я не привык,— ответил он.
— У меня есть деньги, которые я обычно трачу самым нелепым образом,-— заявил я, вынув из кармана кошелек и разбросав на постели несколько долларовых бумажек.
— Ну что ж...— сказал рассыльный.— А если вы сыщик?
—- Не будь дураком,— фыркнул я.— Когда ты видел сыщика, раскладывающего пасьянс из собственных сбережений? Можешь считать меня следователем.
— Это и вправду интересно,— заметил он, глядя на деньги.— От такого пейзажа моя голова начинает работать.
Я вручил ему доллар.
— Аванс за твою голову. Ты, наверное, из Техаса?
— Из Амарильо,— ответил он.— Но это не имеет значения. А вам что, понравился мой акцент? Лично меня от него тошнит, но клиентам он нравится.
— Пользуйся им и дальше,—: посоветовал я.— На твоем акценте можно заработать.
Он улыбнулся и убрал- банкноту в карман.
— Что ты делал в пятницу двенадцатого июня? — спросил я.— Днем и вечером.
Он медленно выпил виски и подумал, встряхивая лед в стакане.
— Я был здесь. Моя смена от десяти до двадцати четырех.
— В отель приезжала молодая женщина, красивая, стройная блондинка. Она остановилась здесь, ожидая ночного поезда в Эль-Пасо. То есть я так полагаю, потому что она попала в Эль-Пасо в воскресенье утром. Сюда она прикатила на «паккарде», зарегистрированном на имя Кристаль Грейс Кингсли, Беверли-Хилл, Карсон-драйв, 965. Возможно, она зарегистрировалась под этой фамилией, а может, и под другой или вовсе не заполнила бланка для прибывающих. Ее машина до сих пор находится в гараже вашего отеля. Мне бы хотелось переговорить с ребятами, которые ее обслуживали. За то, что ты об этом подумаешь, получай второй доллар.
Я выбрал еще одну бумажку из моей выставки, и она исчезла в его кармане с шелестом, напоминавшим трепет крыльев большой бабочки.
— Будет сделано,— отчеканил он.
Рассыльный поставил стакан и вышел. Я выпил свою порцию и приготовил новую, затем отправился в ванную и облил водой грудь. В это время зазвонил телефон. Голос с техасским акцентом сообщил:
— Это был Соппи. На прошлой неделе его призвали на военную службу. Другой парень по прозвищу Лос выносил ее вещи. Он еще здесь.
— Отлично. Пришли его ко мне.
Я развлекался вторым стаканом и уже подумывал о третьем, когда раздался стук в дверь. Я открыл ее, и в комнате появился молодой человек, похожий на мышь, с зелеными глазами и маленьким девичьим ротиком. Он вошел, пританцовывая, остановился и с вызывающим видом посмотрел на меня.
— Пьешь?
— Конечно,— холодно бросил он и налил себе изрядную порцию виски, капнув туда немного пива. Потом одним глотком проглотил эту смесь, сунул в зубы сигарёту и закурил. Выдохнув дым, он опять принялся вглядываться в меня, уголком глаза заметив деньги на кровати. Хорошо еще, что на кармане его рубашки не было вышитого номера.
— Тебя зовут Лос? — спросил я.
— Нет,— ответил он, помолчал, и прибавил: — Мы не любим сексотов. У нас нет своего шпика, а с чужими мы не станем путаться.
— Спасибо,— поблагодарил я.— Этого вполне достаточно.
— Чего?
Его маленькое личико неприятно сморщилось.
— Убирайся отсюда,— сказал я.
— Я думал, что вы хотите поговорить со мной,— заметил он.
— Ты старший рассыльный?
— Да.
— Я мечтал тебя угостить и подарить доллар. Получай.— Я дал ему банкноту,— Спасибо за посещение.
Он молча взял деньги и убрал их. Стоял он неподвижно, выпуская дым через нос, а глаза его были внимательны и злы.
— То, что я могу сообщить,— очень важно.
— Только для тебя,-— возразил я.— Ты же выпил, деньги получил, а теперь убирайся.
Пожав плечами, он беззвучно покинул комнату. Минут через пять снова раздался стук. Лучисто улыбаясь, вошел высокий рассыльный. Я снова уселся на кровать.
— Насколько я понял, вы не общались с Лосом?
— Нет. Он доволен?
— Думаю, да. Вы же знаете начальство.: оно непременно должно получить свою долю. Теперь вы можете называть меня Лосом, мистер Марлоу.