Наконец-то я с помощью словаря могу перевести почти все, но то, что другие говорят, мне понять труднее. Когда слушаю радио, иногда улавливаю какое-нибудь слово или даже предложение. Но чтобы понять, я сначала перевожу их на латышский. С разговорной речью еще хуже. Мне страшно, что в школе, если я буду часто ошибаться, меня из-за моей тупости будут наказывать. И ребята по дороге домой меня обязательно побьют.
Первый школьный день выдался солнечным. Мама утром занята на кухне в ночном клубе «La Rue», как и вечерами.
— Ты уже достаточно взрослая, чтобы идти одной, — говорит она.
Беата будет учиться в Шортриджской средней школе, так что нам придется расстаться. Беата добирается до школы автобусом; каждая поездка обойдется ей в одиннадцать центов, или в жетон. Она боится пропустить свою остановку, боится, что не найдет дом. В 45-ю основную школу мне ходить всего за два квартала — как сквозь строй, под градом ударов.
И миссис Чигане не сможет меня проводить, она устроилась на работу в магазин «Hooks» — печет гамбургеры и учится готовить напитки с газированной водой и мороженое с фруктами и сиропом. Управляющий сказал, что она для этой работы старовата, но так как она быстро схватывает, он в конце концов научит ее обращаться с кассовым аппаратом. Вот тогда-то можно будет надеть красивое платье, сидеть за прилавком и получать деньги.
Я испугана и в то же время испытываю облегчение, что мама не сможет пойти со мной в школу. Она тоже учит английский по книгам и газетам, а с разговорной речью у нее не лучше, чем у меня. И я краснею при одной мысли о том, что мама вдруг заговорит. А что она наденет? Ее единственное выходное темно-синее шерстяное платье с белым кружевным воротничком, мелкими пуговками и длинными рукавами вытерлось, обносилось, сзади блестит. Она носит черные туфли на шнурках. Здесь так никто не одевается. Я стыжусь мамы, но еще больше стыжусь своего предательства.
Отвести меня предложила миссис Коэн, наша домовладелица. Я жду на лестнице, она опаздывает. Одета миссис Коэн как обычно, когда показывает латышским семьям квартиры. Подол платья оторван, внизу болтаются какие-то нитки, на пышной груди — пятна от еды. Она не причесана, жидкие волосы лоснятся, лицо красное. На толстых голых ногах стоптанные мужские шлепанцы без задников, они хлопают при каждом ее шаге. В сумочке ключи, сигареты и конверты с квитанциями об уплате за квартиру. Одна ручка сумочки оторвана и держится на английских булавках. Миссис Коэн ест пончик, сахарная пудра осыпается на платье.
Она достает еще один пончик, делит его пополам, протягивает мне. Когда я отказываюсь, миссис Коэн печально качает головой. Что ж, она хотела как лучше.
Дети парами и стайками спешат в школу. Они здороваются, некоторые за руку, весело смеются. Кажется, нет никого, кто шел бы один. Я надеюсь, что меня с миссис Коэн никто не заметит, но не заметить нас нельзя. Мне кажется, ребята перешептываются и смеются. Скорее всего, договариваются, как меня потом побить. И я ни за что, ни за что не должна плакать, а то мне же будет хуже.
Миссис Коэн вводит меня в директорский кабинет. Мисс Эббот, элегантная дама с седыми волосами, оглядывает меня, потом смотрит на миссис Коэн и спрашивает: «Это твоя мама?» Она медленно повторяет вопрос. Миссис Коэн трясет головой и бросается что-то длинно объяснять, что — я не понимаю.
Я тоже энергично трясу головой. Мисс Эббот согласно кивает. Она показывает мне листок бумаги и предлагает вписать свое имя и адрес. Миссис Коэн переводит мне вопросы на идиш. В формуляре остается много пустых строк, но мисс Эббот королевским жестом дает понять, что это не важно. Она берет меня за локоть и уверенно ведет в сторону лестницы. Миссис Коэн, шаркая тапками, уходит, потом оборачивается и ободряюще машет мне рукой.
Коридоры похожи на комнаты; солнечный свет вливается в огромные высокие окна с обеих сторон здания. Деревянный пол натерт до блеска, на стенах картины в золоченых рамах, на них мужчины в старинных фраках и мундирах. Вдоль одной стены коридора полки под стеклом с книгами, чучелами птиц, глобусами и картами. Школа замечательная. Вот бы побыть здесь одной, здесь будет легче учиться, чем в неуютных комнатах в лагерях. Может быть, я буду получать одни пятерки, может быть, кто-нибудь из ребят мне поможет, примет меня в свою компанию.