Веселый англичанин быстро дошел до места, где ожидали его слуги, и караван тронулся.
Все три паланкина, обыкновенно несомые рядом ради удобства разговора, вытянулись в линию, чтобы обойти факира, и продолжали свой путь.
От времени до времени, на дороге попадались красивые женщины с сосудами на плечах, идущие к ближайшим источникам.
Грациозные Ревекки, они, быть может, надеялись встретить Элеазара.
Дальше, на берегу небольших озер, брамины совершали свое священное омовение, сопровождая обряд всевозможными таинственными знаками.
Затем прохожие стали реже и дорога пустыннее.
Внезапно из толпы конвойных раздался громкий крик. Тамули упал на землю, извиваясь в ужасных конвульсиях.
Сэр Мориц тотчас же вышел из своего паланкина и подошел к своему слуге, который, казалось, тотчас должен был умереть.
Негоциант особенно любил Тамули, отец которого был такой же преданный слуга как и он.
— Неприятный случай, — сказал Рожер. — Нужно будет остановиться здесь.
— Зачем? — вмешался сэр Эдвард. — Разве мы не можем продолжать наш путь и оставить здесь Тамули? Эти индусы всегда поправляются.
— Я никогда не оставлю без помощи страдающее существо, — сухо отвечал сэр Мориц. — Вы можете отправляться далее, сэр Эдвард, я не стану препятствовать этому.
— О, вы слишком мало меня знаете, любезный друг, если думаете, что я приму подобное предложение.
— Действительно, я не могу поверить, чтобы сэр Эдвард когда либо решился покинуть нас, — насмешливо заметил Рожер.
— Вот и отлично! Вы прекрасно поняли меня, сэр Рожер.
— Я стараюсь понять вас, сэр Эдвард!
Тамули положили на подушки под раскидистой пальмой и сэр Мориц старался узнать причину его внезапной болезни.
Конвульсии индуса усиливались, глаза его почти вышли из орбит, придавая ужасное выражение его лицу.
«Тамули отравлен», — думал сэр Мориц.
Караван был принужден остановиться здесь на ночлег.
— Я теперь уже не берусь сам выбрать место для лагеря, — сказал сэр Эдвард, — и попрошу сопутствовать мне сэра Рожера.
— Идите, отвечал сэр Мориц, — а я побуду около Тамули.
Молодой человек взял свой карабин и отправился вместе с сэром Эдвардом.
Они шли, разговаривая о разных мелочах. Жара начинала уже спадать. День клонился к вечеру.
Им не удалось найти ничего подходящего и Рожер хотел вернуться назад, но сэр Эдвард повернул налево и пошел по тропинке.
— А, — произнес он, — посмотрите туда, там точно дом! Неужели я ошибся?
— Я также вижу нечто вроде каменной пирамиды.
После четвертьчасовой ходьбы, наши исследователи очутились около громадной постройки, почти совершенно утонувшей в зелени.
Это были развалины монастыря, когда-то населенного монахами-буддистами.
Монастырь этот, как и все прочие храмы Индии, был построен из голубоватого, полированного, похожего на мрамор камня.
Ограда покинутого здания имела в длину не менее двухсот сажен.
В ней были устроены четыре входа — с севера, юга, востока и запада. Один из них, совершенно уцелевший, был украшен пирамидой чрезвычайно смелой архитектуры и отличался законченностью своих скульптурных орнаментов. Весь вход был украшен барельефами, арками и нишами с изображением идолов.
Монастырь состоял из трех корпусов, соединенных между собою двойными галереями.
Стены были покрыты глубокими трещинами, колонны пошатнулись и готовы были рухнуть.
Посреди четырехугольного, вымощенного разноцветным мрамором двора возвышалось здание, почти совершенно уцелевшее. То был как бы алтарь храма.
Дверь этого здания была до такой степени низка и узка, что в нее мог с трудом, и то согнувшись, войти человек.
Дверь эта вела в четырехугольную низкую залу, потолок которой поддерживался колоннами.
В конце залы находились шесть ступеней из горного мрамора, которые вели к нише со статуей идола выше человеческого роста.
То было браминское божество, сидящее на свернувшейся змее. Голова, уши, ноги и восемь рук его были украшены драгоценностями и золотыми кольцами.
Эта мрачная зала освещалась одним узким окном, находившимся позади божества.
— Становится уже поздно, — сказал Рожер, — пора вернуться. Я думаю, что мы можем провести ночь в наиболее уцелевших частях этого здания.
— Я совершенно согласен с вами, — просто отвечал сэр Эдвард.