— Нет. Я должна передать его лично. К тому же, требуется ответ.
— Да я его принесу вам сюда. Подождите в карете.
— Как? Вы хотите заставить ждать меня у дверей? Вы забыли, что я дала вам двадцать франков!
— Неужели?.. — невозмутимо пробормотала Орели.
Смелость этого ответа смутила наглую камеристку.
Время, однако, шло — нужно было решаться.
Алина передала письмо и небольшой сверток и сердито уселась в карету.
Орели все отнесла к доктору Саму, наблюдавшему вместе с Дюраном за всем происходившим.
Оба тотчас же ушли в залу и поспешили развернуть сверток.
В небольшой картонке лежал белый бант с нарядным золотым перехватом.
Старик недоверчиво осмотрел бант, обнюхал его со всех сторон и сказал:
— Тут нет ни яда, ни чего-либо другого. Отдадим ему. Я начинаю угадывать, что заключается в письме!
— А думаете ли вы, что Рожер сообщит мне его содержание? — с горечью спросила Сама.
— Конечно. Не сердитесь только на него. Бедняжка повинуется мимолетной страсти. Он разболтает вам все!
— Что же мне говорить ему?
— Все равно. Вы напрасно будете стараться уговаривать его. Предоставим его самому себе. Скажу одно: не нужно, чтобы Рожер лично виделся с посланным княгини. Наша помощь может оказаться тогда слишком поздней.
Сама отправилась к Рожеру и передала ему присланное.
Рожер рассеянно распечатал письмо и, пробежав его, воскликнул:
— Сам! милый Сам! Представьте, что случилось! Это письмо от нее! Она угадала, она любит меня! Прочтите скорее!
Он протянул письмо. Сама отошла в сторону и стала читать:
«Если вы хотите увидеться, то приезжайте в 2 часа в следующий оперный маскарад, приколов к домино прилагаемый значок.
Дама с опалами.
Приедете ли?»
Прочитав письмо, Сама задумалась. Наконец, собрав все свое мужество, она проговорила:
— И вы поедете на свидание, Рожер?
— Конечно! Ничто в мире не воспрепятствует мне. Почему же мне не ехать?
— Женщина пишет, не зная вас… так смело и откровенно… Подумайте лучше!
— О, милый Сам, не портите мне моего счастья. Я люблю ее и хочу снова увидеться. Признаюсь, меня влечет к ней какая-то непонятная сила.
— Послушайте, по крайней мере…
— Я ничего не хочу слушать! Но кто принес это письмо? Я хочу видеть его! Хочу расспросить…
Сама вспомнила слова Дюрана и поспешила ответить:
— Письмо и сверток принесены комиссионером, который ждет ответа у калитки.
Забывчивый Рожер совершенно упустил из виду, что ему нужно отвечать.
Он схватил лист бумаги и начал было послание, грозившее занять собой все четыре страницы.
Однако, он скоро разорвал его и написал три слова:
«Благодарю! Я приеду».
Орели отнесла записку камеристке, которая начинала от нетерпения рвать свои перчатки.
Карета поворотилась и скоро исчезла за углом улицы Сен-Жак.
— Мы знаем теперь намерения Вали, — сказал Дюран Саме. — Теперь нечего опасаться до дня маскарада. Я удаляюсь. Терять время нечего. Прощайте!
— Вы покидаете меня? — робко запротестовала девушка. — Куда же отправляетесь?
— Хе! конечно, в страну неприятеля!
XII
ДЕЛО ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Однажды утром на улице Нельи, на углу аллеи Марбеф, появился молодой малый с развалистой походкой.
Этот малый держал в руке большой узел. Достигнув крыльца нежилого особняка, он развязал его и разложил свои товары.
То были плохие потертые меха.
Исполнив это, Исидор Паради начал выкрикивать гнусавым голосом.
— Меха! меха! Дешевые, красивые меха!
Никто не думал беспокоить молодого негоцианта и он продолжал орать в продолжение целого дня, потом весело связал свой узел и стал ожидать.
Наступила ночь.
Паради взял узел под мышку и свистнул особым образом.
К нему скользнула чья-то тень и шепнула на ухо:
— Я теперь стерегу. Ступай, скажи тетке Берлокен, что меня задержали в типографии на ночь.
— Будет сделано. Ты же не зевай и не хлопай глазами. Патрону требуются сведения.
— Не бойся, Паради!
— Прощай, шалун! До завтра!
Паради удалился, оставив на страже Шапуля.
Наутро он явился сменить его, зная, что Шапуля никто не видел в улице Марбеф.
Паради снова принялся за торговлю, которая шла столь же успешно, как и вчера.
Ночью опять явился Шапуль и они вместе отправились на улицу Копо.