— Позвольте, милостивый государь, — отвечал Рожер, — я не привык притворяться и долго уже выношу ненавистные для меня принуждения. Я хочу вас убить не потому, что вы трус и подлец, но потому, что вы — шпион!
— Шпион! Я! О!.. Это шутка, не правда ли?
Вместо ответа Рожер вынул из кармана красный шелковый кошелек и подал его сэру Броунли.
— Узнаете вы это? Это кошелек надсмотрщика за слонами, который был спрятан в его тюрбане.
— Очень может быть.
— Это действительно так. Это тот же кошелек, который вы вынимали однажды из вашего кармана, чтобы положить в него четыре гинеи, выигранные вами у меня в вист.
— Позвольте, сэр Рожер: на базарах Мадраса и Калькутты продаются тысячи подобных кошельков.
— И неужели на всех на них, как и на этом, выставлены ваши инициалы? Вы, кажется, забыли про эту подробность. На этот раз вы были менее осторожны, чем в долине буйволов и монастыре.
Чем дальше говорил Рожер, тем бледнее становилось лицо шпиона. Последние слова заставили его задрожать и склонить голову.
— Пойдемте, — сказал Рожер.
И он увлек сэра Броунли в сени, по стенам которых было развешено разного рода оружие.
Он снял со стены две шпаги, и оба, выйдя из дому, направились в сад.
Никакой звук не нарушал торжественной тишины ночи. Они шли молча. Ноги их неслышно ступали по песку дорожек.
Они шли быстрыми, неслышными шагами, точно две тени, скользящие по земле. Они то скрывались в чаще деревьев, то опять выходили на освещенные месяцем поляны и, благодаря своей белой одежде, походили на два привидения, совершающих какое-то зловещее шествие.
Наконец, они достигли конца парка.
Тут они остановились. На темно-голубом небе ярко вырезывался блестящий круг луны, обливавшей своим светом всю лужайку.
— Выбирайте! — сказал Рожер сэру Эдварду, указывая на шпаги, который он положил на землю.
Сэр Броунли наклонился и взял одну из них. Рожер взял другую. Они стали на известное расстояние и напали друг на друга.
С первых же приемов Рожер понял, что имел дело с весьма опасным соперником.
Гибкий и сильный, полный хладнокровия, хитрости и смелости, этот розовый, флегматический англичанин проявил невозможную быстроту. К тому же, он был храбр.
Если он сначала и отказывался от дуэли, то только потому, что не успел совершить своего темного дела.
Видя себя попавшимся, ему нечего было уже колебаться и он решился во что бы то ни стало убить своего соперника.
Последний, столь же искусно владевший оружием, был моложе и сильней, но меньше владел собой.
Гнев заставлял трепетать его руку. Но он скоро увидел свою ошибку и решил, пока не успокоится, только обороняться.
Потом, когда порыв его благородного негодования прошел, когда он достаточно изучил манеру сэра Эдварда, он напал в свою очередь, и с такой силой, что англичанин, чтобы не быть тронутым, принужден был отскочить почти до самой изгороди.
В эту минуту какой-то зловещий крик огласил воздух. Мимо них, тяжело махая крыльями, пролетела ночная птица.
— Это индийская сова, — холодно заметил сэр Эдвард. — Дурной признак, сэр Рожер: один из нас должен умереть сегодня ночью!
X
ВАРВИК И КЛАЙМОР
В это время сэр Мориц, уединившись в своем рабочем кабинете, чувствовал, что им овладевает горькое разочарование.
Он обозревал мысленно все происшествия истекшего дня. Измена сидела у его очага, и сомневаться в этом было невозможно.
Наказывая сегодня, он уступил необходимости. Но что делать завтра?..
Какую форму примет опасность, чтобы угрожать его жизни?
Он чувствовал ее близость и в первый раз в жизни сильно стал сомневаться в благоприятном исходе дела. Но он не хотел умереть, не отмстив за отца и не освободив свою родину.
Требовалось как можно скорее добраться до севера, оберегая от опасности Рожера. Рожер — это было единственное любимое им существо.
Сегодня вечером к нему должен явиться эмиссар от одного магаратского принца с весьма важными известиями.
Однако посланец не являлся.
Что могло остановить его?.. Быть может, подстерегли его?.. Может быть, он попал в ловушку!..
Им все более начало овладевать нетерпение и беспокойство и он решился освежиться ночной прогулкой по саду.
Он вышел.
Достигнув конца сада, он вдруг услышал острое лязганье оружия.
Он прибавил шаг и прибыл в ту самую минуту, когда сэр Эдвард, заслышав крик ночной птицы, напал на Рожера со словами: