Выбрать главу

Остатки былой роскоши в виде тела помогали ей держаться на плаву в этом бизнесе. Смотря на неё, я удивлялась физическим возможностям человека: не будучи живым, но при этом не являясь мёртвым, работать на холостых оборотах.

Её образ и модель существования навевали на меня тоску и уныние. Я начала ощущать, что вязну в болоте вместе с ней. Её вгоняла в ступор моя экспрессивность, а порой даже раздражала, если она вовремя не выпивала таблетку. Она боялась и не хотела оставаться одна, но при этом глушила ирритацию ко мне и окружающим медикаментозно.

Рабочую квартиру целиком оплачивали руководители притона. Алла не была полноправной хозяйкой помещения. Ввиду этого у Аллы сменилось несколько десятков напарниц за один год. Даже с учётом её пристрастия к глушителям стресса я не понимала, как ей хватает терпения на абсолютно разношёрстный калейдоскоп девушек. Мало того, что с улицы идёт нескончаемый поток мужчин, но ещё и внутри происходит винегрет. Спустя время я увидела, что организованный в квартире проходной двор вносил в её пустую жизнь хоть какое-то разнообразие. Она одномоментно испытывала противоречивые чувства: бешенство и успокоение.

Мы находились на разных полюсах. Настало время перемен.

Решив заняться поиском квартиры для встреч наедине, я знала, что если всё сложится, то впредь мне не придётся прятаться, соприкасаться с сексом других людей, делить рабочие часы. Это понимание значительно облегчило мне задачу по поиску своего места.

Нелюбовная любовь

За короткий срок я нашла квартиру для работы в пятнадцати минутах ходьбы от моего дома. Теперь не нужно было ехать через весь город туда, где работала Алла, не нужно было скитаться по другим адресам. Можно было прогуляться пешком на работу и с работы – это было очень удобно. Казённый дом был оборудован камерами видеонаблюдения и охраной, находящейся на первом этаже; он был не только с хорошим месторасположением, но и максимально безопасным. Я была рада, наконец-то за долгое время выдохнув и обретя спокойствие. С руководством мы условились оплачивать квартиру пятьдесят на пятьдесят, ровно так же, как делились заработанные деньги. Был лишь один значительный риск при заключении договора аренды на длительный срок на моё имя: арендодатель мог узнать о моей реальной сфере деятельности, что по большому счёту было не так уж и страшно в сравнении с тем и теми, с чем и кем порой сталкивала работа на панели.

Облагородив квартиру таким образом, чтобы гости не чувствовали себя как на экзамене, но и не задерживались, ложно ощущая себя как дома, спустя сутки я вернулась в струю.

Проработав около месяца и оценив преимущества своего нового положения, я была крайне раздосадована, когда мне сообщили, что, поскольку квартира оплачивается не исключительно мной, ко мне направляют подселенца. Но я решила, что, может быть, не стоит раньше времени расстраиваться и всё не так уж и плохо, хотя осадок был. Любовь – таким именем нарекли родители мою новую квартирантку. Я пару раз пересекалась с ней. Единственным чувством, которое она во мне вызывала по отношению к себе, была жалость. Она была самой маленькой весовой категории и самого низенького роста из всего нашего коллектива. В её лице, движениях и словах сквозило тёмное подзаборно-уголовное детство, в глазах читался гремучий микс из хитрости, беспринципности и потерянности, но всё это она тщательно старалась скрыть. Люба совсем недавно пришла работать в фирму. Я ничего не знала о её прошлом и ничего не хотела знать. Мне было достаточно того, что я видела. Несмотря на то что меня в своё время никто не просил светить паспортными данными, главное, что я сделала первым делом, – это сфотографировала все страницы Любиного паспорта, заранее предупредив о своём намерении и начальство, и её. Никто не был против моей просьбы. В квартире к тому моменту находилось очень много моих вещей, одежды, украшений, подарков, электронных девайсов: всё это непременно должно было остаться в целости и сохранности.